Иоанн Кронштадтский

4 февраля на Николаевском вокзале Петербурга Макарову были устроены горячие и сердечные проводы. Кронштадтские моряки преподнесли своему адмиралу золотой складень для постоянного ношения с собой. А 5 февраля Макарова уже встречала Москва. На следующий день адмиральский поезд тронулся в путь — к Тихому океану. С театра военных действий поступали невеселые вести. В неравном бою погиб крейсер «Варяг». Японский флот блокировал Порт-Артур с моря. Японская армия высаживается в Корее.

24 февраля рано утром Макаров прибыл в Порт-Артур, где его появление вызвало необычайный энтузиазм на флоте и среди защитников крепости. Его имя было у всех на устах, оно сделалось залогом того, что удастся добиться перелома в войне, которая началась так несчастливо. В него верили, на него надеялись.

…31 марта 1904 года, 6 часов 40 минут. Рейд Порт-Артура… Флагманский броненосец «Петропавловск» неподвижно стоит на якорях. Море спокойно, ни малейшей качки. Трубы слегка дымят, кочегары поддерживают нужную температуру в котлах, чтобы корабль без больших задержек мог выйти в море. Тишина. Нет даже привычного крика чаек, еще не рассвело.

Каюта командующего эскадрой вице-адмирала Макарова… Степан Осипович сидит за столом и пишет, быстро макая ручку в бронзовую чернильницу. На лист ложатся строки:

«Моя любимая всегда и везде, пишу тебе рано утром… Мы всей эскадрой выходим в море. Прошу тебя не беспокоиться, японцы держатся очень осторожно, эскадренного боя избегают… Не беспокойся обо мне, я вполне здоров, прекрасно себя чувствую… Целую тебя и наших деток крепко-крепко. Да сохранит вас всех Господь.

Твой Стива».

Ровно в семь часов «Петропавловск» вышел в море, а спустя два с половиной часа подорвался на мине. Из всего экипажа спаслись 7 офицеров и 52 матроса. Вице-адмирала Макарова среди них не оказалось… Слова отца Иоанна «о венце» стали пророческими.

Известие о гибели Степана Осиповича быстро дошло до Кронштадта. Узнав об этом, отец Иоанн написал письмо супруге адмирала Капитолине Николаевне. «Не стало доброго, лучшего друга и спутника жизни… — читала она. — Ныне пишу Вам эти строки, чтобы пролить хоть каплю утешения в Ваше сердце, истерзанное печалью по погибшем Степане Осиповиче. Он не погиб; а только преставился в другой, лучший, вечный мир, в коем нет болезни, печали и воздыхания, нет более смерти, в коем вечно ликуют мученики и все за веру, Царя и Отечество живот свой положившие. Еще так недавно он с нами молился, прощался, как бы предчувствуя свою участь, свою всегдашнюю с нами разлуку. — О душа, в которой витало столько благородства, любви к Царю и Отечеству, любви ко Христу; столько прекрасных намерений! Он и Морской собор заложил в Кронштадте, которого столь долго ждали и который быстро доведен им до половины. Вечная, вечная ему память! Он достиг тихого, вечного пристанища и не жалеет о здешней жизни, потому что вселился в лучшую и вечную. Утешься, добрая Капитолина Николаевна, с милыми своими детками. Я вспоминаю ежедневно в молитвах Степана Осиповича. Христос Воскресе! Ваш смиренный молитвенник. Протоиерей Иоанн Сергиев. 5 апреля 1904 г.»^[84].

Гибель адмирала Макарова была не одним горьким известием для Иоанна Кронштадтского. На «Петропавловске» погиб также Павел Бурачек, его крестник и сын давнего и близкого друга. На заупокойной литургии по всем погибшим в Японском море отец Иоанн сказал слово утешения и памяти: «Итак, блаженны все, скончавшиеся в море смертью мученическою воины наши с начальниками своими: они теперь почивают от трудов своих, и вкушают блаженный, всерадостный покой в Боге, и видят то, чего очи не видят и видеть не могут до времени, — видят Господа, видят святых ангелов и всех святых и с ними торжествуют и ликуют. И тем тверже мы тому верим, что они скончались в светлый день Пасхи, когда Церковь празднует Воскресение Христа из мертвых и держит открытыми царские двери, показывая всем, что воскресший Христос Своим Крестом и Воскресением открыл вход в рай всем верным»^[85].