Инженер страны Советов

А сегодня она сварила вкусные щи из свежей капусты и напекла лепёшек. Ей очень хотелось, чтобы именно Михаил оценил её стряпню, хотя и боялась самой себе в этом признаться. С самого первого раза, когда она его увидела, лежащего без сознания, Татьяна думала лишь о нём. Было в нём что-то такое, что притягивало к себе. Что-то необычное, загадочное. И, идя по дороге на лодочную станцию, Таня не переставала думать о Михаиле. Она настолько погрузилась в свои думы, что аж вздрогнула от вопроса.

— Танька, куда это ты направилась?

Брат Колька, сидя на мотоцикле и улыбаясь, смотрел на неё, чуть прищурив глаза. А она и не услышала, как он подъехал.

— Ладно уж, сердобольная, садись, подвезу. Сам туда еду. Тоже познакомиться хочу.

Глава 2. Неожиданная встреча и арест.

— Ну здравствуй, мил человек! Я гляжу, оклемался? — цепкий внимательный взгляд вошедшего, казалось, просвечивал насквозь как рентген. А не прост этот дядя Федя, ой как не прост.

— Здравствуйте! А вы и есть тот самый дядя Федя, о котором Татьяна рассказывала и который меня из воды вытащил? Огромное спасибо вам за это, — я смотрел ему прямо в глаза, не отводя взгляд.

— Х-хе! — усмехнулся вошедший, — Кому дядя Федя, а кому и Фёдор Тимофеевич. А кто-то и товарищем Матвеевым кличет. А благодарить не за что. Нешто можно человека бросить погибать. Ну а сам то кто будешь?

— Шершнёв Михаил. По батюшке Андреевич. А больше ничего не помню, вы уж извините, — я виновато развёл руками.

— Не помнишь или говорить не хочешь? — вновь пронзительный взгляд рентгеновских установок.

— Врать не хочу, товарищ Матвеев, — пока решил обращаться к собеседнику так. Вдруг обидится на "дядю Федю", да и помнил из старых фильмов, что в это время те, кто не был близко знаком именно так и говорили.

— Часы твои?

— Мои, — кивнул я в подтверждение.

— Понятно, — Матвеев кивнул каким-то своим мыслям, — Тут ты прав, своим, — выделил он это слово, — врать не следует. Ну а меня тогда уж по батюшке величай.

— Благодарю, Фёдор Тимофеевич. Ну а вы меня просто Михаилом зовите.

— Ну вот и познакомились, — он прошёл к столу, постукивая по полу своим костылём, — Давай-ка поснедаем, чем бог послал, а потом чайку попьём да побалакаем*. Может что и вспомнишь, — Фёдор Тимофеевич чуть искоса посмотрел на меня, оценивая мою реакцию на его слова. Я лишь кивнул в ответ.

(* Побалакаем- синоним поговорим.)

Прежде чем пить чай, Фёдор Тимофеевич подогрел принесённый Татьяной бульон и, налив его в глубокую тарелку, накрошил туда немного хлеба.

— На-кось, похлебай жиденького. Тебе сейчас это на пользу будет. А я пока чай заварю.

Так мы и просидели несколько часов беседуя. Фёдор Тимофеевич рассказывал о городе, об окрестных лесах и их богатствах, о рыбалке и исподволь нет-нет да и задавал какой-нибуть вопрос, надеясь, что смог заболтать меня и я, расслабившись, о чём-нибуть проговорюсь. Прям не сторож, а дознаватель. Или чекист. Поймав себя на этой мысли я стал повнимательнее присматриваться к собеседнику. Интересный, всё-таки, дядька.

Отвлёк нас от разговора стрёкот мотоциклетного мотора. К скамейке, на которую мы перебрались из душной комнатушки, лихо подъехал мотоцикл довольно архаичного вида, за рулём которого сидел человек в форме НКВД, а за его спиной, держа в одной руке бидончик и узелок, а другой обнимая за талию водителя, сидела Татьяна. Водитель двухколёсного древнего монстра стянул с лица не менее древнего вида мотоциклетные очки и я понял, что ЭТОМУ человеку солгать я не смогу. Передо мной стоял Николай Александрович Сазонов, полковник КГБ в отставке, мой сосед на протяжении 25 лет с 1980 года и до 2005 года, когда мы с соседями провожали его в последний путь, а за его гробом несли больше десятка подушечек с боевыми наградами (не боевые юбилейные он называл висюльками и давно уже раздарил соседским мальчишкам и большая их часть была у меня). Он был тем человеком, благодаря которому я стал тем, кто я есть. Именно он с 10-ти летнего возраста вопитывал меня, фактически заменив мне отца и мать. Своих детей у него никогда не было и он свой нерастраченный отцовский инстинкт использовал на моё воспитание.