Иные земли

Ее поселили в хлеву неспроста. Кая была не единственной, кого она пугала – кто не хотел спать с ней рядом или есть за одним столом. Дело было не только в том, что никто не понимал ее языка. Она выглядела в точности как человек – но что-то в ней выдавало чуждость, инаковость – и рядом с ней людям становилось не по себе.

В хлеву было холодно – очень холодно, но девушку, живущую здесь, это, кажется, не волновало. В углу была кривая печка из речных камней с трубой, выведенной через отверстие в стене. У печки лежала аккуратная поленница – видимо, принес кто-то из ученых, однако огонь в печи еле тлел. Войдя и стряхнув снег с волос и одежды, Павел сразу заохал, завозился у печи, и через несколько минут затрещало пламя. Кая справилась бы быстрее, но не стала подходить к печи – вместо этого продолжала рассматривать хлев. Маленький, полутемный. У печи – лежак из досок, покрытых старыми тулупами и изрядно побитым молью потускневшим от времени ковром – кажется, когда-то его украшало изображение слона с сидящим на нем крохотным погонщиком в остроконечной шапке.

Рядом с лежаком, за маленьким столиком, удоб но устроившись на деревянной колоде, сидела Анле́ – по крайней мере так она сама назвала себя. Сейчас она выглядела куда лучше, чем в ту ночь, когда Кая увидела ее впервые – закованную в цепи пленницу Сандра, спрятанную в вечной темноте лаборатории. Она все еще была очень тощей – впрочем, на их пайках никто не набирал вес, – но черные волосы больше не были тусклыми и спутанными, как в тот день, когда под руководством Павла Кая впервые попыталась «установить с ней контакт». Очень длинные, достающие до пояса, теперь они струились темной блестящей волной. Посмотрев на сияние этих волос (и как только она умудрялась такого добиться), Кая в очередной раз за сегодня подумала, что стоит вымыть голову. Синяки и ссадины – дело рук Сандра – давно зажили, и в глазах цвета болота появился блеск. Одета Анле была в серый комбинезон и линялую синюю куртку, на шее был криво повязан красный шарф.

Девушка не обратила внимания на вошедших – продолжала сосредоточенно разглядывать что-то на крышке стола, и, не удержавшись, Кая подошла ближе.

Она склонилась над столом и, увидев обломок мела в очень длинных и гибких пальцах, подавила дикое желание выхватить его и спрятать в карман. Она уже очень давно не рисовала – ей было не на чем и нечем. Очень резко Анле подняла голову – не по-человечески резко, как делает, насторожившись, хищный зверек, и Кая рефлекторно отшатнулась. Но не опустила глаза – разозлившись сама на себя, встретила взгляд этих необыкновенных глаз и даже попыталась улыбнуться. Анле тоже улыбнулась – широко, старательно, а потом, показав пальцем на Каю, протянула ей свой мелок.

– Здра-а-авствуй, – сказала она, старательно выводя каждый звук и широко раскрывая рот. – На-а-а. На!

По шее Каи пробежали мурашки.

– Да нет, – неловко пробормотала она. – Спасибо, конечно… но ты же здесь рисуешь.

Анле действительно рисовала – и ее рисунками расцвела вся темная поверхность неструганых досок стола. На углах стола красовались мелко закрученные спирали и геометрические фигуры с какими-то пометками, по краям бродили люди и всевозможные животные. Рисунки были сделаны не очень хорошо, но Кая узнала мужчину, женщину, ребенка, лесного пса, Болотного хозяина, гарпию, русалку, медведя, кого-то вроде кошки с длинными клыками. Некоторых узнать не удавалось. В центре стола, вольно раскинув длинные лепестки, распустился неожиданно подробно прорисованный цветок.

Кая наклонилась чуть ниже, разглядывая его, и за метила краем глаза, как Анле рефлекторно дернулась – будто собиралась броситься и накрыть изображение собой, защищая от посторонних взглядов… Но почти сразу расслабилась, заулыбалась и даже сделала приглашающий жест рукой, словно предлагая Кае любоваться сколько влезет.

– Она рисовала его много раз, – тихо сказала Кая, и Павел с интересом посмотрел на нее:

– Что?

– Этот цветок посередине. Остальные рисунки нечеткие и довольно плохие, как будто она в первый раз пробовала их нарисовать… А цветок нарисован уверенной рукой. Очень четко, как будто орнамент… который она повторяла очень много раз. Этот цветок что-то значит?

– Мы пытаемся это выяснить, – осторожно ответил Павел. – За последние недели мои коллеги составили нечто вроде словаря ее рисунков и пришли к выводу, что они имеют отношение к одному из ее способов коммуникации. Возможно, Анле считала, что мы ее сразу поймем. Но, чтобы разгадать шифр, нужно найти к нему ключ.

– И вы решили, что ключ – я?

– Это одна из версий. В конце концов, до сих пор тебе удавалось увидеть с помощью Анле больше всех. Александра тоже оказалась хорошим…

– Бои ле, – сказала Анле, глядя на Каю, а потом на Павла. – Бо и ле! О – на-а. Она! – девушка подняла вверх два пальца на правой руке, потом постучала по ним указательным пальцем левой. Затем она показала на Каю одной рукой и на цветок – другой. Павел кивнул.

– Что она говорит? – спросила Кая.