Иные земли

«Только что-то ты не спешила рассказать нам о нем, – прошипел Ремистер, и шар вспыхнул ярко-алым. – Судя по тому, что сейчас, силясь увидеть его, я не вижу ничего, – люди тебя обдурили. Но нам ты и об этом сообщить не удосужилась. До последнего надеялась заполучить осколок только для себя, так? Забрать его, пока они не ушли в иные земли?»

«С его силой ты могла бы защитить своих посвященных от проломов. – Две пары глаз Верфетуйи моргнули. – Которые продолжили бы открываться даже после исцеления мира. Ведь если бы ты получила осколок, на той стороне закрыть проломы было бы нельзя. Паства шла бы к тебе, чтобы от них защититься… Красивая игра, матерь милости». – В ее голосе звучало самое настоящее восхищение.

А вот Ремистер продолжал кипеть гневом:

«Да уж, просто красота! Самое время стряпать очередную интригу, когда судьба мира на волоске!»

Тофф повернулась к Артему – и за сиянием ее лица Гану почудилась улыбка.

«Будь благодарен, Арте. – На разгневанного Ремистра она и не смотрела. – Начинай учиться. Это и значит быть богом. Ты – часть круга, но для тебя всегда важнее всего будет твоя паства. Твоя власть».

«Ну перестаньте. – Верфетуйя заговорила мягко, будто успокаивая ссорящихся детей. – У нас будет время разобраться с этим. Когда было иначе? Сейчас важно то, что Арте – один из нас. И его условия придется принять во внимание».

Ган услышал легкий звон цепи у себя за плечом. Обернувшись, он увидел Мию-Литта, легко, как по воздуху, ступающую по песку. Ее прекрасное лицо было безмятежным, а в вытянутых навстречу скале ладонях ало сиял крохотный кристалл… Тот самый осколок камня из волчка Каи, который она спрятала в пещере.

«Проклятье! – Ремистер топнул ногой, и световой шар колыхнулся. – Конечно, в пещере. Там, где мы не могли увидеть. Паршивая девчонка предала нас. Предала весь наш мир в угоду другому, людскому, с которым даже не знакома».

– Она вас не предавала, – возразил Артем. – Ваш мир ничего не потеряет от того, что уцелеет мой.

«Гордые люди собрали пыль и пожелали использовать в своих интересах, – прошептали губы ламии на груди Верфетуйи. Драконьи продолжили: – Пожелали использовать то, что не сумели понять. Люди везде одинаковы. Там. Здесь».

– Люди очень разные, – возразил Артем. – Как и все остальные существа. Здесь я понял это окончательно. Мы скрыли от вас осколок Гинна – как сделала и Тофф.

Богиня ничего не ответила. Ее мерцание оставалось ровным – виноватой она не выглядела.

– Но сейчас я говорю вам правду. Осколок должен вернуться назад. Мы разделим миры здесь. Запустим установку там. Прорехи будут закрыты, и оба мира окажутся в безопасности.

Боги молчали целую вечность. Ган не сомневался, что на самом деле все это время они ведут разговор – переплетаются, как темные водоросли, их голоса, шепоты – там, где никто не может услышать.

А потом Верфетуйя заговорила.

«Мы не будем притворяться, что рады, как все сложилось, Арте. Преемники годами готовились к тому, чтобы занять места в круге. Многие погибли или сломались на пути к этой чести. Ты не го тов – больше чем не готов, но… возможно, существует причина, по которой все должно было случиться так, как случилось».

«Разумеется, очень хорошая причина», – проворчал Ремистер, но Верфетуйя продолжила говорить:

«Мы готовы принять почти все твои условия».

– Почти – самое важное слово на свете. – Артем слабо улыбнулся.

«Это так. Мы выполним свою часть уговора, Арте. Закроем врата между мирами… отпустим твоего брата. Позволим ему забрать частицу Гинна, что издревле была вашей. И если кто-то пожелает пройти сквозь врата из иных земель – пусть проходит, но быстро… потому что мы не станем держать их открытыми долго. Это слишком опасно».

– Что будет с теми, кто сейчас на той стороне? – спросил Артем. – Навки… то есть файели, холхи и остальные… что с ними?

«Они останутся в иных землях. Что ждет их дальше – решать не нам. Неизбежная жертва… Осколок эпохи, которую никогда не забудут ни там, ни здесь».

– Ты ничего не сказала про меня. – Голос Артема дрогнул, и он вдруг стал обычным собой – потерянным, несчастным.

«Мы не можем позволить тебе уйти, Арте. – Теперь заговорила Тофф, и, как ни странно, в ее голосе не чувствовалось враждебности – словно и не было ее разоблачения. – Даже на минуту… на мгновение. Это слишком большой риск для нас. Тебе придется обойтись без прощаний».

Артем помолчал, и Ган молчал тоже. В кои-то веки он просто не знал, что сказать, – голова шла кругом от услышанного.

– Хорошо, – сказал Артем наконец. – Значит, без прощаний. – Он посмотрел туда, где поодаль, на песке, стояли Ган, Мия-Литта и Дайна. – Теперь я хочу поговорить со… своими друзьями.

«Иди». – Тофф кивнула, и Артем вдруг растаял в воздухе – чтобы через мгновение оказаться на песке рядом с Ганом.

Теперь, стоя близко к нему, Ган заметил, как тот изменился. Дело было не только в золотистом сиянии, едва заметном в свете солнечных лучей. Артем как будто стал выше, его плечи распрямились, а глаза потемнели… И если прежде их карий цвет не скрывал ничего, этот новый, темный, казался непроницаемым.