Инверсия за тридевять парсеков

Я молча, все еще восстанавливая дыхание, приподняла сеть, в которой гудело штук пятнадцать ботов. Рим расцвел, будто это был мешок с подарками, шагнул ко мне и… красиво опрокинувшись на спину, с непереводимым вокальным сопровождением укатился куда-то вниз. Разумеется, я тут же бросилась на помощь, поскользнулась на той же луже и сверзилась вслед за ним.

Ума бы мне, хоть капельку ума…

– Привет, – придушенно расхохотался Рим, на чей живот я плюхнулась. – Что девушка вроде тебя делает в этой ужасной дыре?

Дыра, к счастью, оказалась без кольев и не очень глубокой, так что мы отделались парочкой ушибов и задетым самомнением. Сеть с пойманными ботами упала вместе со мной и свечками освещала свод каменного пузыря метра три на три, с несколькими ответвлениями по бокам.

– Попробуем взобраться вверх или будем искать запасной выход? – неуверенно спросила я, задирая голову к потолку. За извилистым ходом, ведущим в эту нору, ничего не было видно, но оттуда доносился подозрительно нарастающий гул. – М-да, похоже, мы тут застряли, там сейчас вся стая соберется. Как думаешь, они сюда не сунутся?

– Я шугану, если что.

– Ну и что будем делать? – кисло уточнила я, доставая из кармана тюбик регмази и принимаясь смазывать многочисленные укусы.

Флибериец задумчиво наблюдал за этим действом, потом вдруг просветлел лицом и смерил меня взглядом голодного каннибала.

– Что это с тобой? Будто съесть меня хочешь!

– Хочу, – хищно подтвердил он. – Только не съесть…

– Кх-кх!

– Сейчас же займись флиберийским языком! – торжествующе оскалился Рим и дернул меня на себя.

***

– Где вас носило?!

Чемпион по зоркости не углядел бы раскаяния на бессовестно довольной физиономии Рима. Я старательно сгоняла с лица улыбку, но она неизменно выползала вновь.

– Извини, Финик. Ловля ботов оказалась очень увлекательным делом. Где наша гостья?

– Пытает твиникийцев, я отвязался от нее буквально десять минут назад.

– Все было так плохо?

Финик неожиданно покраснел и отвел глаза, заставив нас с Римом недоуменно переглянуться.

– Нормально. Но дальше вы сами с ней как-нибудь! Понятно?!

– Что она тебе сделала?

– Ничего! – Лингвист приобрел окончательное сходство с помидором и поспешил сбежать от ответа и от нас.

– Она либо била его, либо цинично соблазняла, – задумчиво произнес Рим ему вслед. – И что-то не вижу синяков на нем, а ты?

Мы присоединились к компании, вопреки ожиданиям весьма бойко болтающей у костра. Судя по жаркому светлому пламени, автором последнего была Тори.

– Как самочувствие? – вежливо поинтересовался у нее Рим после того, как твиникийцы закончили отчитываться ему о проделанной в наше отсутствие работе.

– Спасибо, уже лучше, – заверила Тори. – Ненавижу перелеты в атмосфере!

– Укачивает?

– Просто не по себе. Тут высоко и падать больно, то ли дело в космосе…

Рим захлопнул рот и смущенно потер затылок, будто Тори во всеуслышание призналась в чем-то очень интимном. Я же, напротив, покосилась на нее с любопытством: подумать только – флиберийка без заморочек на собственном эго! Снится она мне, что ли?

– Почему бы нам не пожарить что-нибудь на костре? – сменил тему Рим, взглядом отправляя твиникийцев за припасами. – И позовите Кая! Что-то он там увлекся.

Когда Кай, то ли починивший, то ли все-таки сломавший двигатель, подтянулся к костру, мы уже сожгли две порции зефира и алчно следили за судьбой третьей, сиречь последней. Рим с жаром рекламировал зефирный уголь собственного приготовления, уверяя, что ничего вкуснее быть не может. Тори флиртовала с Фиником, спасшим последнюю пачку сладостей из горячих флиберийских лап.

– Ты просто зефирный рыцарь, Финик! Хранитель и защитник сахарных изделий!

Парень отчаянно краснел каждый раз, когда Тори, будто невзначай, касалась его плечом. Я заподозрила, что именно эта реакция и доставляет ей особое удовольствие. Финик относился к удивительной породе мужчин, которые абсолютно не умеют отвечать на флирт, но именно этой неуклюжестью и очаровывают. Лично видела его однажды в космопричальном баре, облепленным стайкой разношерстных инопланетянок, которые дружно хихикали над его лекцией о редупликации.

Рим попытался сцапать кусочек зефира, который Финик насаживал на прутик, и огреб этим прутиком по рукам.

– Никакого зефира, пока угли не доешь!

– Настоящий тиран, – проворчал Рим и ко всеобщему удивлению действительно закинул в рот тот самый уголь.

– Вы меж собой договоритесь, тиран я или рыцарь. – Финик, старательно не глядя на Тори, облизал пальцы и устроился у огня.

Костер весело трещал и облизывал прутик, пытаясь урвать свой процент. Несмотря на старания Финика, зефир почти сразу начал пригорать: флиберийский огонь слишком жарок для такой готовки.

– Ну что там? Удалось понять, что случилось? – К облегчению Финика, Тори наконец отвернулась от него к устало присевшему у огня Каю.