Интуицио

– Думаю, это инициатива Роберта, я вообще был не в курсе. Но не стоит преувеличивать, передачу отменили не потому, что пострадала его репутация…

– Все гораздо серьезнее. Когда его агенту стало известно, что инициатива разрыва договоренности о приглашении Тимоти на передачу исходила от ФБР, тот отказался работать с Фишером. Вы представляете последствия? Кажется, этот агент весьма влиятелен в литературных кругах… Тимоти просто раздавлен. Под угрозой оказалась вся его писательская карьера. Даже издатель может от него отказаться…

Гленн покачал головой:

– Я не понимаю, каким образом это стало ему известно и почему Роберт не был более сдержан с помощниками Опры. Обычно нам удается добиться желаемого, не слишком вдаваясь в подробности. Но Роберт, видимо, решил, что действует правильно и что при таком раскладе Тимоти непременно продолжит работу над делом…

– Ну что же, он преуспел. Тимоти больше не хочет вас видеть. Что он вам только что сказал?

– Здесь был только я. Он орал, что мы должны придумать, как вернуть его в передачу, иначе, цитирую, он «расскажет прессе о наших шпионских делишках».

Анна поморщилась:

– Вы собираетесь что-то предпринимать?

– Это будет нелегко…

Анна выпрямилась и громко вздохнула:

– Хорошо. Я тоже ухожу. Я больше ничем не могу вам помочь. Пока.

Анна направилась к двери.

– У вас нет другого провидца, чтобы тот продолжил начатое? – спросил ее Гленн, подняв бровь.

– Ответ отрицательный.

– А если подготовить нового?

– К тому времени, как он сможет приступить к работе, – сказала она, выходя из кабинета, – в этой стране не останется ни одной финансовой компании.

* * *

На Федерал-плаза я вышел из управления ФБР, кипя от возмущения и злости.

Эти люди прямо сейчас губили мою карьеру, разрушали мою жизнь.

Что мне оставалось? Ничего! Разве что просить, чтобы они по возможности исправили все, что натворили. Я прямо задыхался от ярости. Как можно служить общественному благу, используя бандитские методы?

Мне нужно было выпустить пар, но как? Не придумав, что делать дальше, я решил вернуться домой.

Я обогнул здание на Уорт-стрит и вышел на Бродвей. Небо было еще темнее, чем мое настроение. На тротуарах туда-сюда сновало множество людей: кто-то спешил по делам, кто просто слонялся. Движение на проезжей части показалось мне довольно плотным для полудня.

Добравшись до Сити-Холл-парка, где бродило несколько туристов, я спустился в метро и сел на прямой поезд до Квинса. На дорогу должно было уйти примерно сорок пять минут.

Поезд тронулся. Я занял свободное место, закрыл лицо руками и глубоко вздохнул. Мне нужно было успокоиться, перегруппироваться, вернуться к позитивному настрою. Убедить себя, что плохое – это не навсегда. Что Билл Кримсон не собирается уничтожить меня напоказ всему свету, что в его интересах просто поскорее перевернуть страницу и идти дальше… Я должен был расслабиться, выбросить из своей головы дурные мысли, отрешиться от всего лишнего. Я начал медитировать, закрыв глаза и погрузившись в океан собственного сознания…

– Как ты думаешь, на пароме найдется для нас место?

Детский голос.

– Конечно, мой хороший, – раздался голос пожилой дамы. – Вот смотри, мы приехали, давай-ка, пора на выход!

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы осознать смысл слов, которые я только что услышал. Я открыл глаза: в этот момент поезд остановился на станции «Саут-Ферри»! Я сел на линию, идущую в противоположном направлении, на юг! Я вскочил с места и едва успел выбежать из вагона в тот момент, когда двери уже закрывались.

Оказавшись на платформе, я снова увидел бабушку и внука.

– А далеко до Стейтен-Айленда? – спросил мальчик.

– Нет, минут тридцать.

– Мы увидим статую Свободы?

– Да, будем проходить мимо.

– Честно, бабуля? Честно? – В голосе ребенка звучал трогательный энтузиазм.

Едва я их обогнал, как у меня вдруг возникло желание тоже отправиться на Стейтен-Айленд, покинуть бетонный город, вдохнуть свежего воздуха и погулять по пляжу, ни о чем не думая… У меня больше не было никаких обязательств, я мог свободно следовать своим желаниям…

Ждать парома не пришлось: он уже стоял у пристани. Во время переправы я перекусил прямо на палубе, опершись на ограждение и вдыхая полной грудью ветер и соленую водяную пыль. Уже будучи на острове, я воспользовался железнодорожной линией, чтобы добраться до Донган-Хиллз, затем прошел пешком по Сивью-авеню, приятной улице с прекрасными просторными домами. После Манхэттена я чувствовал себя здесь как на другой планете. Через двадцать минут я уже был на Мидленд-бич.

Огромный местный пляж протянулся под неспокойным небом до самого горизонта. Вокруг не было ни души, никто не отваживался прогуливаться здесь, пока зима все еще не желала сдавать свои позиции. Лишь несколько чаек приветствовали меня пронзительными криками. Ветер приятно пах океаном и свободой.

Я разулся, бросил ботинки в траву, закатал брюки и пошел босиком по белому прохладному песку.