Инцидент (СИ)

Юлия Наумова (до инцидента – студентка, одногрупница Сергея)

-В моей голове мелькало лишь одно слово. «Убийцы». Я уже нагляделась к тому времени насилия и страданий. Я помнила, как Саша пинал ногами головы зараженных детей, но он не старался их убить. А то, что происходило тогда на ступенях – было чистейшим убийством. Пусть этот зараженный был опасен, пусть он уже не был способен мыслить как человек, но кто дал Сереже и Саше право на такую жестокость? Почему они просто не оставили лежать его на ступенях? Зачем им нужно было видеть его смерть? Из-за какой безумной ненависти? – Юлия говорит это поразительно спокойно, не выражая никаких ярких эмоций, словно повторяет уже давно начитанный текст.

-Я просто стояла и смотрела на то, как чудовища поглощали Сашу и Сережу изнутри, глумясь над трупом зараженного. И не могу отрицать, что моё чудовище, которое только просыпалось, тихо, чуть заметно ликовало внутри меня, находя этот акт бессмысленного насилия оправданным. Постепенно я успокаивалась, приходя к осознанию, что всё же зараженный – уже не человек…

Отрывок из телепередачи «Мнение» от десятого декабря

Ведущий – ухоженный загорелый мужчина, одетый в темный дорогой костюм, стоит перед рядами аплодирующих зрителей. Он поднимает на камеру глаза, над которыми слегка нависает ухоженная светло-русая челка, и произносит энергичным голосом в микрофон:

-И снова здравствуйте, в эфире продолжается ток-шоу «Мнение». С вами Алексей Ильин. Напомню, что сегодня мы обсуждаем последствия печально известного Орловского Инцидента. А именно: «Зараженные. Кто они, люди или ходячие трупы?»

Зал снова заливается бурными аплодисментами, которые до этого немного поутихли. И через несколько секунд ведущий продолжает.

-И так, - он смотрит куда-то перед собой. Кадр меняется, показывая небольшую круглую студию в бледно-голубом оформлении. По краю полукругом стоят бежевые диванчики напротив зрителей и ведущего. На трех из них сидят по два человека, один, с краю, пустует. – Отец Петр, расскажите, что об этом вопросе нам говорит христианская вера?

Отец Петр, как сообщает текст внизу экрана, - православный священник. Он одет в традиционную черную рясу с массивным золотым крестом, висящим из-под длинной бороды, длинные рыжие волосы стянуты на затылке в хвост. Он разводит руками и произносит тихим, успокаивающим голосом:

-Вы знаете, случившееся никак не может прокомментироваться Библией. Инцидент не стал апокалипсисом. И нельзя относить эпидемию к египетским казням. Это просто ещё одно испытание Божье. А зараженные ни в коем случае не мертвы. Ведь плоть гибнет лишь тогда, когда её покидает душа, а без души тело становится недвижимым и начинает гнить. Так же они не одержимы демонами, как сказал кто-то из зала. – Он указывает ладонью на зрителей. – В наш храм нередко приводили людей, исцеленных от болезни, и мы без каких-либо препятствий проводили над ними христианские обряды. От одержимости же, не излечиться лекарствами. Они все ещё люди. Живые люди. Слыша о том, что с ними вытворяли на зараженных территориях, у меня волосы встают дыбом! Произошедшее с ними – лишь болезнь. Как бешенство. И это не делает их мифическими живыми мертвецами. Зараженные – такие же люди, как и мы с вами. И тут даже нечего гадать.

Зал заходится в аплодисментах. Камера показывает молодого мужчину в черном деловом костюме. Он держит указательный палец, поднятым вверх и что-то пытается сказать, но его слова тонут в овациях. Наконец, когда зал слегка затихает, его становится слышно.

-Секундочку! Секундочку… - Надпись внизу экрана сообщает, что это ГенадийБарышев, журналист и общественный деятель. Ему около тридцати. У него черные волосы, небрежно зачесанные назад, на впалых щеках темнеет длинная щетина. Когда аплодисменты полностью умолкают, он,улыбаясь,говорит: