Инцидент (СИ)

-Не знаю, сколько мы просидели за столиком в полном молчании. Я периодически уходила в свои бессвязные мысли, совершенно выпадая из реальности. Данила принес мне колу и мне стало как-то полегче. Плакать я перестала. Женщина-администратор куда-то исчезла. С разных сторон доносились тихие голоса девчонок, звонящих своим родным, над головой тихо шелестел телевизор. Снизу иногда доносились шаркающие шаги, голоса или другие звуки, но мы не обращали внимания. А если кто-то и замечал, то глядя на апатичность других, вновь возвращался к своим размышлениям, подальше от происходящего. Объявление по телевизору прокручивали вновь и вновь. Мы уже знали о заражении и были совершенно уверены, что именно оно делало тех людей на улицах безумными. Наконец Лена нарушила тишину спросив: «Почему если микроб был в воде, то мы не заражены?». Все молчали, но через несколько секунд, будто собравшись с мыслями, Сережа ответил, что, может быть, зараженная вода была не во всех районах, а только в каком-то одном. Или у всех у нас был иммунитет. Теперь я, разумеется, знаю в чем была причина… За столиком вновь наступило тягостное молчание…

Она тяжело вздыхает и убирает платок в карман пальто. Её большие карие глаза осматривают окружающие здания, впитывая в себя нынешнюю картину павшего города, которая должна была пробудить болезненные, но необходимые воспоминания.

-Объявление всё повторялось и повторялось. «Немедленно направляйтесь к ближайшему пункту эвакуации». «На улицах дежурят полицейские и военные». Возможно, где-то ещё и было так, но мы видели совершенно иное. Эти слова были словно издевательством. Всё что тогда происходило на Октябрьской и Дворянском гнезде – полный беспорядок. Никакого контроля местных властей, никаких пунктов эвакуации. Военные и полицейские сбежали или были покалечены. Люди остались совершенно одни и продолжали покидать свои дома, сбиваться в кучи и брести, словно свиньи бойню, туда, где те, кто добрался раньше не оставили и камня на камня от их спасения. Я не знаю, уместно ли так говорить, но нам повезло, что мы как можно раньше увидели зараженных и крах эвакуации. Это дало нам время спрятаться до того, как улицы полностью поглотила вакханалия, распространявшаяся от центра, где мы засели, всё дальше и дальше, разливаясь прочь за границы города…

Егор Дьяченко (старший лейтенант ОМСН, во время инцидента - участник спасательных операций)

-На самом деле, ещё многие пункты продолжали функционировать. Как только мы с эвакуированнымиприбыли в загородную зону, располагавшуюся в какой-то местной областной деревушке, после доклада начальству меня неофициально определили в другой отряд ОМСН и опять направили в город. Оно и понятно, каждый боец был на счету, особенно учитывая обстановку. Оплакивать товарищей было некогда. Мы с отрядом, значит, погрузились в вертушку и вскоре были на предписанном эвакуационном пункте. Он располагался на бывшей автостоянке и там насчет зараженных были уже в курсе. Паники, переходящей в бешенство, среди гражданских категорически не допускали. К тому времени даже был отдан приказ о применении оружия к зачинщикам беспорядков. Нам, значит, даже специально выдали резиновые пули. Почему их раньше не выдали, я не знаю. Солдат на пункте уже было гораздо больше, чем на том, где я был раньше – видать, прибывали войска. Зараженных, напротив было меньше. Если вдруг один из них появлялся в толпе, его скручивали, обездвиживали и доставляли в специально отведенную под это дело палатку. Туда же отправляли укушенных и тех, кто не прошел анализы. Затем за ними приезжал грузовик и куда-то отвозил, хотя дороги были просто перегружены машинами.

Он умолкает.

-Мне…как бы… было тяжело думать о том, что произошло всего час назад. В голову всё ещё лезла всякая мерзость. Было стыдно и обидно. Даже, в некотором роде страшно. – Егор неуверенно поднимает глаза на камеру и вновь резко их опускает. – Работа помогала забыться, но не полностью. Я иногда просто уходил в себя и пялился в одну точку. Появилось чувство безысходности и… - Ему тяжело дается красочное описание собственных чувств. Он прикусывает нижнюю губу и чешет нос, подбирая нужное слово. - …обреченности. Я смотрел на людей, толпящихся у ограждения, и думал, что они все уже обречены. Но они проходили в палатки, рассаживались по вертушкам, и их место занимали другие. Всё было относительно нормально. Я уверен, что большая часть всех тех людей даже не имели представления о результате заражения и о скрюченных. Мы работали. Горожане эвакуировались. А где-то в городе разгорались очаги заражения и беспорядков, поглощая квартал за кварталом. Я знал это уже тогда. Вернее, чувствовал, потому что не так давно был вырван Богом из такого очага…

Виктор Суриков (до инцидента – студент, одногрупник Сергея Нестерова)

Он ерошит свои и без того находящиеся в беспорядке волосы. У Виктора очень резкие движения. В некотором роде в них даже чувствуется нервозность.