Интрузия

   - Ты знаешь же эти семитские лоснящиеся рыла. Мне пришлось скрываться. Мне, из своей собственной квартиры. Я тогда немного не в себе был, ты понимаешь? Какие-то негодяи меня избили, - по его щекам текли слёзы, - отобрали все деньги, ключи, документы. Хорошо, добрые люди вызвали скорую помощь, в больницу увезли. А прихожу домой - а на двери печать висит. Хорошо, что когда с кладбища шёл, этот твой подъехал, - он уже не стесняясь, рыдал в голос.

   По себе знаю, когда неумеренно возлияешь, такие нервные срывы неизбежны. Если, конечно, не употреблять вовремя пустырник. Минут через двадцать до него дошло, что он трезв, и его не колотит тяжким похмельным бодуном.

   - Чем это было в той кружке? - с подозрением спросил он.

   - Травки заварил, к твоему визиту готовился, - ответил я, - а ты не куксись. Пошли, сейчас ещё одну микстурку выпьешь, полегчает.

   Протащил его на кухню, тут, главное, не дать ему упасть окончательно в глубину собственных страданий, а то потом будет, как вчера. Налил в стопку ещё один компонент комплексного лечения. Это уже Ирина готовила.

   - Пей и спать. Утром договорим. - Заставил Курпатова выпить настой.

   Это нервноуспокаивающее и снотворное. Ему сейчас надо как следует выспаться.

   - Нет, ну ты скажи, - продолжал настаивать мой приятель, - что это? Откуда?

   А у него уже глаза закрываются. Отвёл в люлю, нефик нарушать режим. Он сразу же вырубился.

   Я вышел на крыльцо, закурил. Не спалось. Вот же как мужика жизнь поломала. Был цветущий, в полном расцвете сил, мужчина, а превратился в развалину. Ничего, всё теперь в наших руках. Нервы ему подлатаем, токсины выведем, питательным бульоном обеспечим. А на тех адвокатов управу найдём.

   Василь Степаныч ночевал, по случаю перенаселения, в летней кухне. Я, чтобы его не тревожить, в доме заварил себе кофе и расположился на крыльце. В тишине и покое. Просидел, как раз до рассвета, когда на землю с реки наполз утренний туман. В энцифалитке, с удочками в руках, из летней кухни выскочил Василь Степаныч. Я окликнул его.

   - С добрым утром, Володя, - ответил он, - ты тоже на рыбалку собрался? Так предупредил бы.

   - Нет, я так. Не спалось. Нашего пациента в чувство приводил.

   - И как он? - спросил Василий, - а то он вчера красивее огня был. Нельзя же столько пить.

   - У него был трудный период в жизни, - туманно ответил я, - но жить будет. Ты расскажи, как ты его ловил.

   - Так и ловил. По всему городу. Насилу выцепил. Он изрядно был датый, да на старых дрожжах. Ну ладно, дело прошлое. Пришлось, правда, кое-кому вразумление делать, есть у нас одно мутное риэлтерское агентство. Теперь не полезут.

   - Ну, спасибо, а то я думал, как от его хаты желающих отвадить. Ну тогда пойдём, рыбки половим в мутной воде.

   Я, правда, забыл, есть у меня удочки или нет? Вроде когда-то собирался вести чистую, праведную жизнь с удочкой в руках. Но Степаныч и тут меня выручил. Так что мы расположились возле речки.

   - Красота, - заявил он, когда мы закинули леску в воду, - как тебе удалось такой удачный дом прикупить? И речка тебе, и лес, и все дела. И тишина. Всю жизнь мечтал, да не сложилось.

   Василь Степаныч из тех, в нашей бывшей компании, с кем можно было иметь дело, без риска заиметь головную боль. Но сказать, что мы с ним приятели не разлей вода, тоже нельзя. Пересекались, да, он оставил впечатление спокойного уравновешенного человека, без особенных тараканов в голове. И было чувство, что этот человек из тех, с которыми можно иметь дело.

   Я на рыбалку пошёл исключительно, чтобы поговорить без лишних ушей. Понятно о чём. Но не сразу. Я ходил вокруг да около, всё выспрашивая у него и про жизнь, и про его службу, и про взгляды на всеобщее падение нравов, вкупе с грядущим концом света. И всё это, собственно, ради одного: не побежит ли он сразу же на телевидение делать сенсационные заявления, или, того хуже, во всякие государственные учреждения, с целью разоблачить иномирную резидентуру, как только узнает, что у меня в руках дырка в другой мир.

   Однако мои опасения оказались беспочвенными. Во-первых, Степаныч оказался не из ФСБ, как мне казалось раньше, а из флотской контрразведки, откуда его выгнали за действия, порочащие честь какого-то адмирала. Так что в этом смысле я успокоился, насчёт нравственной составляющей его личности. В нашу богоспасаемую компанию он прибился чисто случайно, не поверите, мимо проходил и зашёл. И попал на Пашу Большого, который немедля принял его на работу. Хоть что-то путное сделал покойник, подумалось мне.

   Василь Степаныч мои откровения насчёт Харкадара воспринял насмешливо. Конечно, были помянуты все известные ему способы изменения сознания - от курения вульгарной анаши, до экзотического холотропного дыхания. Себе, дескать, можно придумать всё, что угодно, а потом принимать за реальность Я отверг все его измышления, потом пообещал, что как только он сам себе поверит, так сразу я его выведу посмотреть на звёзды иного мира.

   - А пока, Василий, - добавил я, - лови рыбу и наслаждайся покоем, а я сейчас пойду разворачивать полевой терминал локального телепорта.