Интрузия

   "Вот же техника, умная шо песец", - восхищённо подумал Барго. Они-то с отцом заряжали как придётся, а тут, оказывается, не всё так просто. Малыми токами, надо же! Где же те токи взять, если их зарядник и так на ладан дышит. Ладно, пусть заряжается, или как его там... Но машины сама по себе требовала ухода. Барго принёс с кухни растительного масла и тщательно протёр кожу сидений. Побрызгал кузов кремнийорганическим аэрозолем, из восхитительно красивой бутылочки с множеством ярких надписей, потом прошёлся по всему корпусу ещё раз мягкой тряпочкой. Постоял, полюбовался. Машина стала сиять, как драгоценный камень, переливаясь в свете ламп всей гаммой красного, от тёмно-вишнёвого до рубинового. Дурачки любят всё красное, подумалось парню. Он рассмеялся, представляя, как он на этой красотище подъезжает к свинарнику Крекиса. Как все сбегаются смотреть на него, а он предлагает вывезти навоз на поле. Со второй, чёрной сделал то же самое. Тут прям хоть разорвись, думал Барго, какую брать. Красная шикарная, чёрная стильная.

   Пока Барго боролся с техникой, Хонсай тоже без дела не сидел. Его хозяйственная крестьянская натура никак не терпела беспорядка в усадебных делах, тем более, в таких исключительно важных вещах, как дом или сад. В биндюжке садовника нашёл мешок с двойной жёлтой полосой, взял вёдра, набрал воды и разбодяжил белую мутную жижу. Прошелся вокруг дома и равномерно опрыскал стены, сколько дотянулся хоботом пульверизатора. Если дом из самовосстанавливающегося бетона известью с добавками поливать, он вечно стоять будет. У них в усадьбе такой же. С годами только прочнее становится. Потом то же самое сделал и с другими зданиями. Смотреть на битые, крошащиеся стены он не мог.

   Взял стремянку, пилу, секатор и полез на ближайшие деревья, сделать обрезку и омолодить. Самое время, пока листва не появилась. Глядишь, в мире появится чуть больше гармонии, а так что без дела сидеть, на собак любоваться что ли?

   - Что ты тут за шурум-бурум развёл? - спросил освободившийся Барго.

   - Чёй-то сильно много здесь беспорядку. А я так, поровнять, подстричь.

   - Иди тачки глянь. На чём поедем.

   - Видел. К нам на таких нельзя, - ответил Хонсай.

   - Это почему же?

   - Батя сожжет. Как увидит, так сразу и сожжёт. Он роскошные вещи терпеть не может. Всё серенькое должно быть или чёрненькое. Край - беленькое, и чуть-чуть зелёненького, по подолу. Если на обшлагах, то синенькое, но лучше коричневое, немаркое. От роскоши, грит, гордыня распухает, оттого Господь посылает нам разные кары. Сожжёт, как пить дать сожжет.

   - Ладно, не сцы. Придумаем что-нибудь. Нам бы только отсюда вырваться, а там... Ладно. Я пойду дом проведаю, посмотрю, мож чё путнее найду. Ты стволы брать будешь? Только пока под них патронов нет.

   Шкафчики, комодики и серванты были заставлены какой-то форменной ерундой - фаянсовыми фигурками каких-то крестьянок, девочек играющих с шарами, мальчиков, играющих с собачками. Кошечками, слониками и птичками, тарелочками с рисунками. А на стенах? На стенах висели какие-то картинки, основной ценностью которых, однозначно, были рамы. Настоящие картинки Барго видел, у них в котельной лежит пачка журналов, жаль, уже засаленных, вот там да, там картинки. Он парочку даже вырезал, на стену повесил, тешить своё чувство прекрасного. Барго сплюнул. Это ж надо ж докатиться до такого, чтобы всякий хлам выставлять на видное место. У них, у богатеньких, точно что-то не в порядке было с восприятием действительности.

   Прошёл дальше, вот это спальня, вот это нам по нраву. Постель, что твой стадион, а подушек, а подушек! И всё бельё с кружавчиками, и покрывало необыкновенной красоты, с розами и пионами. Грабить не хотелось. Не могла у Барго подняться рука на то, чтобы бомбить целое, пригодное для жизни помещение. И никогда не понимал он тех мародёров, которые если что не утащат, но порушат обязательно. И сверху насрут ещё. Этого он не понимал, никак. Может, ведь может же случиться, что собаки вымрут в конце концов, приедут сюда люди, жисть наладят. И, наконец, может же и Барго приезжать сюда, чувствовать себя нуворишем с улицы Перле, разбогатевшим внезапно и непомерно? И будет пользоваться этой роскошью, гори синим огнём та гордыня. Если на эту кровать положить тёлку, да вот с такими сиськами... Барго на секунду представил себе эту заманчивую картину. Вздохнул. На тёлок всегда требовались деньги, и, почему-то, на простых давалок их уходило гораздо больше, чем на честных проституток. Но доступные Барго сцыкухи из соседнего блока и эта кровать никак не соответствовали друг другу. Вопиюще дисгармонировали, и парень, не зная ничего ни о гармонии, ни о соответствии формы и содержания, интуитивно понимал, что к чему стоит прикладывать, а что нет.