Интроверт

– Вот зачем мы рождаемся на этот мир? Какая наша функция? Убивать других? Да, я понимаю, даже если ты единственное существо на этой планете, которое знает ответ на этот вопрос, всё равно ты не скажешь ничего. Может это специально вы – животные, созданы так, что не умеете говорить, чтобы не разболтать нам всей сути жизни? Может вы всё уже давно знаете? О космических кораблях, разных навороченных технологиях, летающих машинах? Может вы знаете как лечить рак и СПИД?

Собака заскулила.

– Ну вот что ты скулишь, как мне это интерпретировать, это означало «да» или «нет»? Но и на это ты мне не ответишь. Хотя, должен тебе признаться, хоть говорить ты не умеешь, а слушатель отличный, – Лёня впервые за сутки улыбнулся, – приятно с тобой говорить. Вот с людьми так не поговоришь, они постоянно перебивают, орут, не хотят тебя слушать. Нужно перекурить, что ли. Ты куришь? – он прикурил сигарету и протянул её собаке, дым попал собаке в нос и она отвернулась. – Ну ладно, как хочешь, буду курить сам, как всегда…

Он докурил и продолжил:

– Вот ты, когда-нибудь убивала кого-то? Думаю, что нет. А мне вот пришлось совершить такое ужасное деяние. Ну как пришлось, я даже и не подозревал об этом, даже за пять минут до убийства, я не знал, что убью человека. Хочешь узнать, как оно, убить кого-то? Хочешь расскажу? Это довольно интересное чувство, такого не испытаешь ни при каких других обстоятельствах, и после этого – всё, жизнь моя канула в лету. Всё, что мне остаётся – это вот, сидеть и говорить с собакой.

Лёня пьяно улыбнулся и задумался, его опять начинало тошнить, но он продолжил:

– Я ещё ничего не знаю, но полагаю, меня захотят посадить в тюрьму. Но знаешь, что я тебе скажу? Не сяду я, не знаю, что делать буду, но не сяду. Потому что, если сел – так это всё, лучше уж умереть.

Они сидели втроём на лавочке: Лёня, собака и бутылка водки. После сигареты у Лёни опять помутнело и закрутилось в голове, он замёрз и решил сделать ещё пару глотков водки, после этого он скрутился калачиком и лёг поспать на лавочке.

Наконец-то он уснул и забыл про убийство. Он добился того, чего хотел – убежать от всех этих терзающих его чувств. Но был ли в этом всём смысл, если завтра наступит новый день и всё то, от чего он бежал, догонит его опять и поселится в нём.

Глава 3

Я проснулся от того, что меня очень сильно тошнило. Сразу встал и побежал в туалет. Просидев там около десяти минут, я начал понимать, что это не квартира Давида, у него в туалете висел плакат с женщиной в купальнике, а здесь не было ничего, и унитаз совсем другой. Белая краска на дверях уже трескалась и пожелтела, плитка под моими ногами была побита, справа стоял ёршик (весь в фекалиях), пахло здесь очень дурно, запах аммиака начал резать мне нос. Я пытался вспомнить, что вчера произошло. Помню водку, помню троллейбус, вот только куда я заехал не помню, ещё помню собаку. Это всё что мне удалось вспомнить. Я был в недоумении.

За дверью послышались шаги и раздался стук в дверь туалета:

– Алло, ты как там? Живой?

– Извините, мне очень неудобно, – ответил я, – мне кажется, что это не моя квартира.

– Ха-ха-ха, конечно не твоя. Доделаешь там свои дела, выйдешь и я всё расскажу.

Я забыл уже об убийстве, все мои мысли были заняты тем, где я чёрт возьми нахожусь. У меня болела голова, я поднёс руку к губам, нижняя губа была разбита. Неужели я вчера с кем-то подрался? Я провёл пальцем по губе, кровь на ней подсохла и образовалась корочка, захотел её содрать, но передумал. Посмотрев на стену слева от меня, увидел большого таракана, который шевелил усиками и как будто что-то пытался мне сказать или объяснить. Почему-то мне захотелось к нему коснуться, и я протянул руку, но он быстро спрятался в щель между плиток. Я очень боялся выходить, мне было не приятно то чувство, что сейчас предстоит разговор, с совсем не известным мне человеком. Из-за этого я начал сильно тревожиться, продумывать варианты диалога с ним, подготавливал ответы, на вопросы, которые – по моему мнению – он может задать мне. Все эти варианты диалогов, тревога, головная боль – всё это заполнило эту узкую, тесную уборную, в которой даже не было вентиляции.

Внезапно я услышал какой-то голос, который напомнил мне об убийстве, он не был похож на голос человека, который стучал мне в дверь, но это меня не испугало, может просто я забыл его голос, и вообще голова раскалывается – это всё похмелье. Я начал думать об убийстве, как думал о нём вчера, только теперь мне ещё добавилось проблем. Нужно было выходить с уборной, не могу же я здесь постоянно сидеть.

Я смыл за собой и вышел. Оказался я в каком-то узком коридоре, со старыми потёртыми обоями, думаю они были когда-то белые, но сейчас это очень непонятный цвет, то ли желтый, то ли серый, то ли всё в кучу. На полу лежал ковёр, тёмно-красного цвета, очень старый, весь в пятнах и тоже потёртый, как же я ненавижу ковры, зачем они людям, просто пылесборники. Я опять увидел таракана, который бежал на меня, и я резко отошел в сторону.