Интервью… в тумане

В квартире действительно был незваный гость в лице Пети. Не дождавшись возвращения жены, он нашел припрятанную для него купюру в складках шарфика, дождался открытия алкомаркета и сам сходил в магазин. Коварный обман жены он распознал сразу, долго мучился в ожиданиях, злился, строил планы мести и представлял уроки обучения, и наконец дождался. Когда дверь открылась, он стоял в коридоре, для пущего устрашения руки в боки. Он был уже пьян, когда Тонька, его Тонька, явилась с работы. Хотя, паразитка, уходила в магазин.

— Ну, что, зараза, явилась?

— Петя, я тебя прошу, не начинай.

— Это я начинаю? Ты где была?

Он бесцеремонно втянул её в квартиру. Она не устояла на ногах, повалилась на тумбочку. Он замахнулся. Она пригнулась. Зажмурилась. Попыталась понять где найдет цель его кулак. Главное, чтоб не по затылку. Почему-то ей казалось, что второго такого удара за сутки она не переживет. Не выдержит. Попыталась закрыть голову руками. И почувствовала себя страусом, который давно прячет голову в песок, обманчиво пытаясь скрыться от проблем. Вокруг неё произошла какая-то возня, пыхтение, и дрогнувший голос попросил:

— Ай, больно. Отпусти.

Только сейчас Тоня почувствовала, что её никто не держит, открыла глаза и отпустила голову — вылезла из-под толщи песка. Самойлов был придавлен щекой к стене рядом с её укромно-неудобной тумбочкой. Мужчина вывернул ему руку так, что он кулаком доставал почти до шеи за спиной. Петя попросил:

— Отпусти. Я больше не буду.

— Естественно — согласился Богатырев.

— Максим Анатольевич?

— Тоня, вы забыли зонтик.

Он передал ей причину, по которой решил догнать Тоню.

— Спасибо.

Пётр стонал и кряхтел, пришлось его отпустить. Не то чтобы Богатырев доверял слову алкоголика, но был уверен в себе, что успеет сориентироваться и защитить при необходимости Тоню, так же как и себя. Муж мешком повалился на пол, схватился за руку и, убаюкивая её, запричитал:

— В собственном доме… напали… руку сломал… мне нужен врач… у меня перелом…

Тоня смотрела на него и понимала, что перестала что-либо чувствовать. Наверное, она окаменела. Не было переживания и сочувствия, пропало желание вести его в травматологию, хотелось, чтоб он исчез, растворился. А может это она растворилась? Рассыпалась на молекулы.

— Петя, уходи, пожалуйста, и больше никогда не возвращайся.

Самойлов рыпнулся возмутиться, но Максим Анатольевич грозно спросил:

— Не расслышал, что девушка сказала?

— Да пошли вы…

Петя с трудом поднялся с пола и вышел из квартиры. Максим Анатольевич помог Тоне встать с тумбочки.

— Антонина, доставайте сковороду. Умираю с голода. А ещё вы обязаны рассказать мне, что произошло в моем кабинете.

Пока он орудовал на кухне, Тоня рассказала ему о ночных приключениях. Но без дела не сидела. Нашла в холодильнике полкочана капусты и три огурца, нарезала салат, поставила готовить рис.

— Я не знаю откуда он следил за мной, но заметила его недалеко от работы.

— Странно, почему вы подумали на меня?

— С вашим появлением в моей жизни стали происходить какие-то события.

— Да? И почему вы связываете их со мной?

— А с кем ещё?

— Нет претендентов на роль злодея?

— Мне казалось, что вы мне врете. Обманываете.

— А сейчас не кажется?

— Кажется.

— Так и есть. Я вам вру и обманываю.

Тоня расстроилась. Как-то так осязаемо расстроилась. Он даже увидел. Она отстранилась, оперлась на спинку стула и потупила взгляд. Позитивное отношение к действительности лопнуло, как мыльный пузырь, наткнувшись на острые шипы обмана. Жена Максима Анатольевича любила повторять, чтоб не было болезненного разочарования, не должно быть наивного очарования. Но Тонечка была похожа на человека, который очарован всем — человеком, поступками, делами, цветочком, птичкой, верблюдом, Максимом Анатольевичем. Все будет длиться до тех пор, пока верблюд не плюнет в лицо, а Максим Анатольевич не признается в обмане.

— Но я могу всё вам объяснить.

Вот и всё. Конспирация дала сбой.

Объяснял он недолго, подбирая слова и прикидывая о градусе информации — слишком острую подавать нельзя.

— Моё появление в министерстве не обошлось без спецслужб.

— Вас завербовали?

— Нет. Я веду дело вашего министра.

— Николая Николаевича?

— Да, из-за Медведева.

— А что с Николаем Николаевичем? — забеспокоилась Тоня.

— А он под арестом.

— Нет, он в отпуске — возразила она.

— Можно и так назвать, только там где он сидит — не курорт.

— Я думала он в отпуске, потом на больничном. Нет?

— Ему грозит серьезный срок.

— Так это расследование — осенило её. — Поэтому мы встречались с вами и у Надежды и Ирины.

— К нам в отдел поступила анонимка, в которой намекали на коррупционную схему, устроенную министром.

— Вы же не рассматриваете анонимки.

— Мы не рассматривает их официально. А неофициально рассматриваем под микроскопом. К чему привела проверка по жалобам? — поинтересовался он и сам же ответил — открытая проверка привела к тому, что появилась текучка кадров. Сотрудниц сливали, а настоящий организатор сидел на своей должности, при этом ничто не указывало на него. Естественно все думали о министре, но анонимка на него полностью меняла суть расследования.