Интерлюдия (ЛП)

Теперь, когда Роджер и Алекс уехали в Лондон, я хожу в нижнем белье, распевая от всего сердца. Я уговариваю себя быть жёсткой каждый час. Размышляю о своей карьере и о том, как я благодарна за неё. После того как нас с Патти уволили из звукозаписывающей компании, я решила, что не могу работать в офисе. К счастью, мне не пришлось беспокоиться об аренде, так как я унаследовал лофт моего отца.

Патти продвинулась вперёд в области связей с общественностью. Роджер решил сделать карьеру в музыкальной части бизнеса. Я мечтала стать следующим Эннио Морриконе. С того момента, как я посмотрела «Новый кинотеатр «Парадизо», моё сердце знало, что оно жаждало создать. Я была очарована, а партитура Морриконе преследовала меня во сне. Музыка обладает способностью вызывать неожиданные эмоции в самых неожиданных сценах. И как мои герои фильма, я хотела создать музыку, которая улучшила бы опыт кинозрителя.

Удивительно, но небольшая производственная компания связалась с Роджером через несколько дней после того, как меня уволили с лейбла. Роджер уже работал над несколькими инди-фильмами в качестве музыкального руководителя, поэтому неудивительно, что небольшая кинокомпания обратилась к нему. У моего лучшего друга была способность находить таланты и музыку. Только горстка людей знала, что я сочиняю, и Роджер был одним из них. Как только он получил направление от Козима Карп, которая руководила своим первым инди-фильмом, и двух её продюсеров, он обратился ко мне.

— Ты осталась без работы. И это может быть подходящая возможность. Она не слишком хорошо оплачивается, но была бы отличным началом. Просто прочитай сценарий и придумай тематическую музыку для одной из сцен, которые я выделил. Мне она понадобится через два дня.

Сначала я отказывалась, но потом поняла, что если я хотя бы не попытаюсь, то никогда не узнаю, смогу ли я сделать это как композитор фильма. Как только я закончила колледж, я открыла небольшую студию звукозаписи в своём лофте. В то время это была не самая современная студия, но она позволяла мне сочинять и записывать музыку. Первый день я провела за чтением сценария, а второй день пыталась придумать музыку для конкретной сцены. Выбрать это было нетрудно.

Фильм был о первой любви и душевной боли, которую она приносит. К тому времени, как я закончила читать сценарий, я уже сочинила музыку в своей голове. В течение нескольких часов после подачи музыкальных реплик, «Darling Films» и Козима Карп предложили мне мою первую работу в качестве композитора саундтрека.

Несколько лет спустя я обнаружила, что работаю над другой партитурой для той же производственной компании и директора. Я не видела окончательного варианта, но работала исключительно согласно режиссёрским указаниям. Я встречалась с Козимой несколько дней назад вместе с Роджером. И хотя это четвёртый фильм за последние три года, который я забила для «Darling Films», я всё ещё мало знаю о них, кроме того, что им удалось получить ряд хитов с тех пор, как они официально открылись пять лет назад. Два моих самых близких друга также работают с кинокомпанией — Роджер в качестве музыкального руководителя и Патти в качестве их публициста.

В отличие от моей студии в Санта-Монике, моя музыкальная студия здесь находится в маленькой угловой спальне лофта, которая раньше была обращена к кирпичной стене и легко могла быть принята за чей-то шкаф. Студия состоит из вертикального пианино «Steinway» и стола с Mac, монитором, тремя висячими плоскими экранами и синтезатором. В комнате есть звуконепроницаемые стены, которые могут выдержать действительно, действительно, абсурдно громкую музыку. С одной стороны стены находится книжный шкаф, в котором хранятся награды, которые я получила за последние несколько лет, работая в качестве композитора фильма. Мне никогда не приходило в голову отправить их в Лос-Анджелес. На моём столе две фотографии в рамках. На одной — мои родители в день их свадьбы, оба со счастливыми лицами. На другой — мы с Джулианом и его семьёй, сделанная всего за несколько дней до того, как в нашей жизни произошла трагедия. Над столом в рамке висит гравюра Эдварда Мунка «Крик», которую Джулиан подарил мне на пятнадцатилетие.

Как и студия в Санта-Монике, моя студия здесь — моя гавань. Я могу злиться сколько угодно. Я могу плакать, пока сочиняю. Я могу кричать, когда расстроена, не беспокоясь ни о ком. Я могу создать что-то, что не имеет значения ни для кого, кроме меня самой. Внешнего мира не существует.

Джулиана не существует.

Схватив третью чашку кофе и шоколадный круассан, который Алекс так предусмотрительно купил вчера, я сажусь за стол и набираю номер Марселя. После второго гудка он берёт трубку.

— Эванджелина, с тобой всё в порядке, дорогая? — в его голосе прозвучала тревога.

Нет! Твой великолепный сын занимался со мной любовью, бросил меня на следующий день и оставил только записку. А глупая я всё ещё хочет его.

— Да, я в порядке. Прошу прощения, Марсель. Меня только что затопило. — Я пытаюсь быть жёсткой. Я смотрю в окно, водя пальцем по стеклу.