Интерферотрон Густава Эшера

— Забыла вас спросить. Зачем вы внушили мне тогда страстное желание покататься на трекболиде? Я себя чувствовала средневековой проституткой, выклянчивая этот совершенно ненужный мне полет. А потом, извините за выражение, чуть не обосралась, пока падала вниз. Больше так не делайте.

— Хорошо, — хрипло сказал Морис. Филомела захлопнула дверь, и он почувствовал, как впервые за всю жизнь у него запылали уши.

* * *

Без пяти минут одиннадцать Вейвановский вышел из своего особняка и направился к дому Филомелы, втайне надеясь, что в компании Венис ему придется провести буквально считанные минуты, прежде чем она отправится спать. Крыльцо не было освещено; пока Морис раздумывал, следует ему постучаться или же поискать звонок, из дальнего угла донесся голос хозяйки:

— Добрый вечер, Морис! Подождите немного, я сейчас вас впущу.

Повернув голову, Вейвановский увидел в темноте огонек сигареты: Филомела, сидя в кресле, дышала свежим вечерним никотином. Вскоре окурок был щелчком отправлен в сторону, и Венис быстрой походкой подошла к Морису.

— Прошу, — сказала она, когда после прикосновения к косяку дверь открылась и в прихожей зажегся свет.

— После вас, — Морис церемонно расшаркался, пропуская хозяйку вперед. Филомела кивком головы приняла любезность и шагнула в коридор.

— Как дела? — спросил он.

— Нормально. Я сейчас вам все покажу и объясню.

Сначала они зашли в спальню, где лежал самый легкий пациент.

— Он пришел в себя несколько часов назад.

— Ну и как, вам что-нибудь удалось у него узнать?

— Конечно, нет. Как видите, у него маска на лице и говорить он не в состоянии. К тому же, я сразу ввела ему снотворное. До утра дозы должно хватить. Он вас, по идее не должен беспокоить. Идемте ко второму.

В следующей палате тоже все было тихо. Медсестра-фантом с каменным выражением лица стояла у изголовья кровати, где внутри фосфоресцирующей стерильной сферы покоился раненый.

— Этот, в принципе, может очнуться среди ночи. Я не вводила ему снотворное. Если он начнет шевелиться, сестра сразу даст вам знать. Кстати, где вы собираетесь находиться во время дежурства?

— Не знаю, — растерялся Вейвановский. — Я полагал, что удобнее всего было бы в гостиной.

— Удобнее для вас, разумеется. Чтобы расслабиться под холовизор или вздремнуть на мягком диване. Предупреждаю: сон недопустим. Сестры не могут отлучаться от больного дальше, чем на десять шагов. В экстренной ситуации они могут только кричать, высунув голову в коридор. Вообще-то надо было бы посадить вас на жесткий стульчик в проходе. К сожалению, — вздохнула Венис, — в этом доме вся мебель мягкая.

— Зачем же так сурово? — поинтересовался Морис. — Жесткий стульчик, сидение под дверью.

— Исключительно для повышения бдительности. Если произойдет что-либо непредвиденное, то счет может пойти на секунды. Особенно это касается самого тяжелого, — с этими словами Венис вошла в третью палату. — Как видите, за время вашего отсутствия я его немного собрала.

Действительно, мотки кишок исчезли; некоторые органы, судя по всему, тоже были вставлены в надлежащие места. Особого подъема жизнедеятельности, правда, на табло не отмечалось, и поврежденные модули сохраняли свою угрожающую окраску. Сердце продолжало биться отдельно от тела, а голова раненого со снятой кожей все так же была резко заломлена назад. У постели с видом церберов стояли две медсестры.

— А что, если я поставлю самую жесткую табуретку из всех у вас имеющихся — тут? — предложил Вейвановский. — Остальных медсестер я отсюда услышу. Кроме того, буду бдительно, не отвлекаясь, следить за пациентом.

Филомела ненадолго задумалась, потом ответила:

— Да, пожалуй. Я даю вам три минуты, чтобы выбрать себе макулатуру в гостиной. Если хотите, конечно. Чтение — максимум того, что я могу вам позволить во время дежурства.

Вейвановский послушно отправился в гостиную, где, споткнувшись и упав всего лишь раз, добрался до книжного шкафа. Здесь он наугад вытащил две тощие детективные книжонки: «Смерть в Осаке» и «Смерть в Токио» пера какого-то Ятагано Акудзавы. Вернувшись в спальню, Морис был приятно удивлен: его ожидало удобное кресло, уютно освещенное небольшой лампой, и поднос с кофейником.

— Вы, наверное, окончательно приняли меня за фурию? — улыбнулась Филомела. — Не бойтесь, я не столь жестока. Итак, сейчас семь минут двенадцатого. Вы разбудите меня ровно без пяти час. Вы знаете, где моя спальня? Ах да, откуда. Идемте, я вам покажу.

По узкой лестнице они поднялись на второй этаж, где среди нескольких дверей Венис показала на вторую справа.

— Громко постучите. Я сплю чутко, проснусь сразу. Запомнили дверь? Ориентир — эта очаровательная картина.

Слева от двери в спальню Филомелы висело изображение трех пучеглазых котят, с сосредоточенностью физиков-экспериментаторов изучавших клубок шерстяных ниток.

— Смотрите, Морис, не проспите!

— Ну что вы, Филомела. Можете на меня положиться. Спокойной ночи. До без пяти час.

— И вам — спокойного дежурства. С фантомами не заговаривайте, чтобы не сбивать их с толку. Они выполняют мои инструкции.