Интерфейс

– Чьей идеей была пробежка от вертолета к подиуму?

Огл прищурился на нее, раздумывая.

– Мне уже трудно вспомнить, кто первый ее предложил. Но ваш отец с радостью ее подхватил. И я не пытался его отговорить.

– Вы думаете, это было разумно, учитывая его состояние?

– Ну, он ведь пробегает три мили в день.

– Да, но в костюме, под давлением стресса, перед всеми этими камерами – что, если бы возникли проблемы? Даже у здоровых людей вроде Буша и Картера бывали проблемы во время пробежек.

– Именно, – сказал Огл. – Именно поэтому оно и сработало.

– Что вы имеете в виду?

– Вы знаете, я знаю, и ваш отец знает, что он без всяких затруднений пробегает короткие дистанции. Мой бог, да этот человек – все равно что паровоз. Но большинству про это ничего не известно. Все знают, Коззано вроде как болен. Его образ в массовом сознании – дряхлый, немощный инвалид. Когда они видят его бегущим по футбольному полю, их глазам предстает зримое свидетельство того, что этот образ ложен, а присутствующий элемент риску заставляет их смотреть особенно внимательно.

– Не могли бы вы повторить последнее утверждение? – сказала Мэри Кэтрин.

Они с Оглом уже сработались, ловя и отбивая мячи в сторону мальчишек.

– Дельтапланеристы. Три дельтапланериста пролетели над самым подиумом и приземлились на траву. Так вот, за каким дьяволом мы это устроили? – сказал Огл таинственным тоном.

– Я не знаю. Зачем вы это устроили?

– Потому что все знают, что дельтапланеристы постоянно ломают ноги. Тут хочешь, не хочешь, а будешь смотреть. То же самое с этими идиотами с фейерверками.

– Они работают на вас?

– Естественно, они работают на меня. О, эти фейерверки – просто дамские пальчики. Их прямо на ладони можно поджигать. Но выглядят они куда как опасно. И люди смотрят. В общем, на фоне всего этого пробежка вашего отца по полю сложилась в великолепный визуальный ряд.

Мэри Кэтрин вздохнула.

– Не знаю, как ко всему этому относиться.

Огл пожал плечами.

– У всех свои вкусы.

– И кстати о безопасности в целом, – сказала она. – С каких это пор отца сопровождает Секретная служба? Я ничего об этом не слышала.

– А она его и не сопровождает, – сказал Огл. – Это всего лишь актеры.

Она опустила биту и уставилась на него.

– Что вы сказали?

– Это просто актеры, переодетые агентами Секретной службы.

– Нанятые вами.

– Ну конечно.

Она непонимающе покачала головой.

– Но зачем?

– Затем же, зачем мы построили дополнительные скамьи и установили на трибуну лишние микрофоны.

– И зачем же вы все это сделали?

– Независимость независимого кандидата дарует огромные, огромные преимущества, – сказал Огл. – Но и недостатков не лишена. Один из этих недостатков, как обнаружил Перо, заключается в том, что вас не воспринимают всерьез. Это единственная проблема, о которой нам следует беспокоиться. Поэтому на каждом этапе нашего пути мы должны окружать вашего отца зримыми символами президентства. Главным среди которых является сопровождение Секретной службы.

Мэри Кэтрин только головой покачала.

– Не удается вам поверить, – сказала она.

– Иногда я и сам с трудом себе верю, – сказал он, поворачиваясь к ней лицом. Пятилетка, расположившейся на холме питчера, неловко запустил в Огла мячом. Огл намеренно пропустил его, и будучи поражен в затылок, весьма убедительно разыграл легкую контузию, качаясь, закатывая глаза и приваливаясь, как пьяница, к отбойной стенке. Детей совершенно сорвало с катушек, две буквально повалились на траву, визжа от неудержимого смеха. Мэри Кэтрин улыбалась против воли. Она посмотрела на детей, оказавшихся достаточно волевыми, чтобы остаться на ногах, и покрутила пальцем у виска.

– Когда вам полегчает, – сказала она, – у меня будет еще один-два вопроса.

– Чувствую себя уже немного получше, – сказал Огл. – Валяйте.

– У меня такое ощущение, что мне предназначена роль суррогатной жены. Это довольно отталкивающее ощущение.

– Да, так и есть, – сказал Огл.

– Это граничит с извращением. Я не собираюсь играть эту роль.

– Вам и не придется, – сказал Огл. – Единственная причина, по которой вы выступили в ней сегодня, заключается в том, что это формальное событие, вроде свадьбы. На свадьбе, вы знаете, отец должен передать дочь в руки мужа. Но если отец невесты мертв, или сбежал двадцать лет назад с какой-нибудь белой перекати-поле и пузырем вискаря, и с тех пор о нем ни слуху, ни духу, тогда его место должно быть заполнено кем-то другим – неважно, кем – кем угодно с Y-хромосомой. Это может быть брат, дядя, да хоть тренер невесты по баскетболу. Не имеет значения. Так вот, объявление о начале кампании – это то же самое с единственным отличием: на нем должна присутствовать жена в дурацкой шляпке и скромных туфлях. Сегодня вы исполнили ее роль, разве что вы выглядели в тысячу раз лучше.

– Спасибо, – отозвалась она, закатывая глаза.

– Теперь, когда церемония завершилась, можете возвращаться к себе самой. Больше никаких извращений, по крайней мере до инаугурации.

– И еще кое-что.

– Что именно?

– Я буду штатным врачом кандидата.

Огл слегка опешил.

– Мы уже наняли...

– Я буду штатным врачом кандидата.

– Вы нужны нам для других...