Интерфейс

Это был высокий мужчина лет за тридцать с аккуратно подстриженной бородкой и хвостом: хиппи, держащий себя в руках. Он носил шорты, сандалии и гавайскую рубашку, на плече висела потертая кожаная сумка, которую он сейчас бросил на стойку у стены.

– Добрый вечер, Зельдо, – сказал Огл.

Взгляд Зельдо был прикован к Оку Ки.

– Вот ты какая, красавица, – сказал он. – Все работает?

– Канал приема работает, – сказал Огл, – сами видите. Раз вы наконец здесь, мы можем прогнать несколько тестов на канале передачи.

– Что еще за канал передачи? – спросил Аарон.

– Окей, я приступаю, – сказал Зельдо. Он подскочил к ближайшей рабочей станции «Каликс» и залогинился. – Я прямо из гримерки Аргуса. Он ждет.

– Кто такой Аргус? – спросил Аарон.

Откуда-то со стороны Ки Огла раздался негромкий писк. В его большое кресло был встроен телефон, и сейчас он набирал на нем номер.

– Добрый вечер, это Ки Огл, – сказал он. – Нельзя ли поговорить с губернатором? Спасибо большое.

Огл обладал способностью произносить подобные фразы совершенно искренне.

– Подключен к Аргусу, – сказал Зельдо. Экран станции «Каликс» перед ним ожил и покрылся множеством окон, отображающих состояние невероятно сложной системы.

– Добрый вечер, губернатор. Не возражаете, если я включу у себя громкую связь?

Гистограмма в одном из окон на экране Зельдо энергично заколебалась. До этого она пребывала в неподвижности, но сейчас ее охватила цветистая активность.

– Окей, – сказал Огл и нажал кнопку на телефоне.

– Ненавижу громкую связь, – раздался глубокий голос.

Едва он заговорил, гистограмма на экране Зельдо снова пришла в движение.

– Звучит, как в ящике, – продолжал голос. Аарон наконец узнал его: это говорил губернатор Уильям Э. Коззано.

– Мы хотим проверить связь, – сказал Огл.

– Зельдо мне уже сказал, – подтвердил Коззано. – Давайте, действуйте.

Подлокотники кресла Огла были широченными, как на капитанском кресле на мостике «Энтерпрайза». Правый усевали маленькие клавиши, как на клавиатуре компьютера. Каждая клавиша была мелко подписана.

На левом подлокотнике выстроились в ряд джойстики или ползунки, каждый из которых можно было двигать вперед и назад, вправа и влево, между двумя крайними положениями. Аарон шагнул вперед, перегнулся через плечо Огла и стал читать подписи к джойстикам

ЛИБЕРАЛ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 КОНСЕРВАТОР

ЛИБЕРТАРИАНЕЦ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 АВТОРИТАРИЙ

ПОПУЛИСТ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ЭЛИТИСТ

НЕКОНКРЕТНЫЙ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ТОЧНЫЙ

СВЕТСКИЙ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 РЕЛИГИОЗНЫЙ

МАТЕРИАЛЬНЫЙ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ДУХОВНЫЙ

МЯГКИЙ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ВОИНСТВЕННЫЙ

Прямо сейчас все джойстики были выставлены в среднее положение, кроме «НЕКОНКРЕТНЫЙ/ТОЧНЫЙ», установленного на отметке 1 (НЕКОНКРЕТНЫЙ) и удерживаемого кусочком липкой ленты.

Огл нажал кнопку на подлокотнике.

– Пуля просвистела у виска, – сказал Коззано.

– Верно, – сказал Огл. – Это значит, что вы под атакой и лучше всего найти укрытие и защищаться.

– Понял, – сказал Коззано. – Следующий.

Огл нажал третью.

– Яблочный пирог, – сказал Коззано. – Который означает Американские Ценности.

Огл нажал третью.

– Ледяные кубики. Значит, я должен немного остыть.

Четвертую.

– Б-52. Сильная национальная оборона.

Они продолжали в этом духе несколько минут. На подлокотнике у Огла было несколько десятков клавиш.

– Аргус – это Коззано, – сказал Аарон.

– Верно, – сказал Зельдо. – Аргус – это мифологическое создание с сотней глаз. С помощью Огла и благодаря СОР-100, которые транслируют нам свои эмоции, Коззано становится новым Аргусом.

В первый раз Флойд Уэйн Вишняк не сразу сообразил, что означает тихая музыка с нотками патриотической меди. Он был уверен, что она исходит не из телевизора, по которому как раз шла программа про рыбалку. Через некоторое время он заметил красно-бело-синее мерцание. Его источник находился у него на запястье. Это были большущие часы, которые он носил за хорошие деньги. На их экранчике появился логотип: компьютерное изображение американского флага.

Наконец-то они принялись за работу. Он таскал проклятую штуковину уже две недели и не видел ничего, кроме возникавших пару раз тестовых таблиц. Он выключил телевизор – рыба все равно не клевала – открыл банку пива и сел смотреть.

Чейз Мерриам поглощал мятный джулеп и наслаждался прохладным ночным воздухом на лужайке шурина, когда его часы ожили. Он не слишком расстроился, потому что вечеринка все равно не задалась. Звуки музыки привлекли внимание нескольких гостей, и когда началась собственно программа, его уже окружали с полдюжины человек, которые приподнимались на цыпочки, в изумлении разглядывая часы.

– Это просто смешно, – сказал он. – Почему нельзя посмотреть то же самое по C-SPAN?