Интендант третьего ранга

– Зачем позволил? – укорил Крайнев. – Надо было – в морду!

– Это запросто! – Саломатин встал. – Это мы душевно…

– Поломаем мебель, – упредил Крайнев. – Соня станет ругаться.

– Пошли во двор!

– Там человек тридцать. Захватывающее зрелище: два начальника на виду у людей бьются из-за бабы. Весь район будет говорить! Славный пример для бойцов… Ты ведь запрещаешь им жениться?

Саломатин растерянно засопел.

– Что делать? – спросил он тоскливо.

– Выпить! – предложил Крайнев.

– Давай! – согласился Саломатин и вытащил из кармана бутылку.

Крайнев достал из шкафчика стаканы, порезал на доске ветчину.

– Хорошо кормят! – заметил Саломатин.

– Сонины запасы…

– Раньше Давид подчищал, – сообщил комбат, – но она с ним поругалась. Другой жук завелся…

Крайнев никак не отреагировал на "жука", и Саломатин разлил самогон по стаканам. Крайнев вздохнул, когда жидкость заплескалась у краев, но спорить не стал. Он пил, поглядывая на комбата. Тот не остановился, пока не осушил стакан, пришлось следовать примеру. Они закусили и, не сговариваясь, полезли за табаком. Курили тоже молча.

– Что ей сказал? – спросил Саломатин, докурив.

– То есть?

– Какие слова нашел, что уступила?

"Она не уступала! – хотел крикнуть Крайнев. – Она сама…" Но тут же понял: обидит еще больше. Поэтому только пожал плечами.

– Нет, ты скажи! – не отставал Саломатин. – Чтоб я знал…

– Сказал, что красивая.

– Это и я говорил!

– Ну… – на Крайнева сошло пьяное вдохновение. – Сказал: как увижу ее – сердце в груди останавливается. И только от нее зависит, пойдет сердце дальше, или остановится навсегда.

– Ух, ты! – восхитился комбат.

– Сказал, что не брошу ее никогда. Если руки-ноги оторвет, языком буду цепляться за землю, но ползти к ней…

– Интендант! – сокрушенно сказал Саломатин. – Куда тут строевику! Задурил бабе голову… – он встал. – Не вздумай обижать Соню!

– Ее обидишь… – возразил Крайнев.

– Так только кажется! – не согласился комбат. – Она на словах ершистая, а чуть что – плачет…

– Не допущу! – пообещал Крайнев.

– Смотри!

У порога Саломатин обернулся:

– Спиши мне слова! Особенно про язык…

Едва Саломатин ушел, как вбежала Соня.

– Зачем он приходил? – закричала с порога.

– Морду бить.

– Бил?! – Соня подлетела к нему.

– Передумал. Заливал горе водкой. И меня подключил

– То-то смотрю! – Соня только сейчас заметила следы пиршества на столе.

– У тебя много поклонников? – деловито спросил Крайнев. – Еще кто-нибудь явится? Я столько не выпью!

– Было много, но Саломатин отвадил! – засмеялась Соня. – Как это вы не подрались? Он всех грозился убить!

– Мы заключили соглашение. Он сохраняет мне жизнь, а я сочиняю слова, способные растопить сердце гордой женщины.

– Ну? – заинтересовалась Соня, присаживаясь рядом.

Крайнев, глядя ей в глаза, медленно повторил.

– Врешь все! – надула губки Соня.

– А если нет?

– Врешь! – не согласилась она. – Но слушать приятно. Вчера надо было сказать!

– Сама запретила. Грозилась убить.

– Не похоже, что ты испугался. Вон и Саломатина выгнал.

Он показал ей язык. Соня засмеялась и прижалась щекой к его щеке.

– Колючий! – она вскочила. – Мог бы побриться!

Он попытался ее удержать.

– Больные ждут! К обеду приду. Приведи себя в порядок и жди! – велела она у порога. – Поспи! Ночью не придется! – озорно добавила она и убежала.

Крайнев проводил ее взглядом. На ногах Сони были галоши – на пару размеров больше, чем следовало. Крайнев покачал головой. Под вешалкой стояли ее ботиночки. Крайнев взял правый – ботинок "просил каши". Второй выглядел не лучше. "Много ходит, – догадался Крайнев. – К больным зовут издалека и не всегда присылают подводу. Ботинки нужны крепкие и теплые – скоро зима". Внезапно он вспомнил, что в квартире до сих пор спит пьяный Пищалов, а у него в столице дела…

* * *

Первом делом он заглянул в спальню: Пищалов мирно посапывал под одеялом. Крайнев закрыл дверь и прошелся по квартире. Она выглядела чужой. Он отсутствовал долго и успел отвыкнуть. Ему вдруг страстно захотелось обратно, но Крайнев преодолел это позыв. Прошел на кухню, где первым делом собрал и выбросил мусор. Рутинная работа привела его в равновесие. Часы показывали полночь, но спать совершенно не хотелось. Он пошел в зал и включил компьютер. Через час он знал, что хотел, необходимые телефоны были распечатаны, оставалось ждать утра. И тут его внезапно сморил сон…

Проснулся он в семь совершенно отдохнувшим. Не спеша, принял душ, побрился. Едва он вышел из ванны, как из спальни показалась помятая физиономия Пищалова.

– В душ! – жестко приказал Крайнев и отправился готовить завтрак.

Похмелье никак не сказалось на аппетите Пищалова; ел он много и с удовольствием – Крайнев едва успел подкладывать.

– Вкусно! – похвалил друг, насытившись. – Где научился такую яичницу делать? Ветчина во рту тает!

– В ней сплошной холестерин и канцерогены, – честно признался Крайнев.

– А насра… – начал было Пищалов и поймал строгий взгляд друга. Замолчал. Крайнев не выдержал и рассмеялся.

– Ты какой-то не такой сегодня! – удивленно сказал Пищалов. – Похудел, лицо обветренное… Бегал что ли?

– Лазал к девушке на балкон.

– Серьезно?

Крайнев снова засмеялся.