Инструктор. Снова в деле

– Бросьте нервничать, Григорий Валерьевич! Ничего страшного не произошло. Ликвидируем возмутителя спокойствия, и будет полный порядок. А о ФСБ можете не думать. Это как страшилка для взрослых. Давайте лучше в русский бильярд сыграем и пройдемся потом, свежим воздухом подышим. Это хорошо, что вы ко мне сегодня заглянули.

«Смотри, как бы боком нам все это не вышло, – с неодобрением подумал Лялькин. – Что-то в последнее время дела вовсе плохи стали. Одни сплошные проблемы, проверки. Как сглазил кто-то. Только я не баба, чтобы верить в такую чушь. Вначале Фитиль напортачил, потом его ребят перестреляли, он застрелился, теперь Мячиков скурвился. Это они так дружно сходят с ума? Или кто-то ведет целенаправленную охоту? Конечно, Казак хорошо устроился, крепко на ногах стоит. При случае может и от моих услуг отказаться. Подумаешь, арестуют или еще что-то со мной случится – назначат нового президента холдинга. И с ним Казак будет проворачивать свои дела так же, как и со мной. Он от любого может избавиться. В руках у него власть, а если есть власть – значит, владеешь всем, чем только хочешь».

– Спасибо, Леонид Петрович, за предложение, только мне уже пора ехать. Намаялся я что-то сегодня. Устал. В другой раз как-нибудь с удовольствием загляну к вам.

– Ну, не буду уговаривать, Григорий Валерьевич. Раз устали – воля ваша. Гостям всегда рад, – радушно улыбался Казак и, проводив Лялькина до порога, остановил того на секунду и напомнил: – Держите меня в курсе. Можете считать, что у вас есть полная свобода действий. Вопросы законности я беру на себя.

Лялькин кивнул, не чувствуя удовлетворения, потому что ему, как всегда, придется заниматься самым трудным. Казак, чуть что, его прикроет, все пригладит да залижет, переключит внимание общественности на другие проблемы, только это все на словах, а Казак ушлый и хитрый, всегда действует в своих интересах, и то, что он говорит и обещает, еще не значит, что так и будет на самом деле. Крайним вполне может оказаться Лялькин.

Лялькин, напоследок приветливо помахав рукой Казаку, заметно нервничал и, садясь в машину, больно ушиб голову. «И с кем мне теперь связь держать, раз Фитиль к праотцам отправился? Хитрая гнида Казак, на себя не берет ответственность, хочет, чтобы я с криминалом якшался, знает же гад, что выхода другого у меня нет, а сам еще на меня компромат сделает и этим же газетчикам материал подбросит. Сам-то сухим из воды выйдет. Прокуроры, менты с ним будут заодно. А я временщик. Меня сдаст, а сам в сторонке останется. Не захочет, чтобы его особняк конфисковывали. Да и кто согласится идти в тюрягу на склоне лет и терять все то, что было нажито всеми правдами-неправдами, – Лялькин всю дорогу обдумывал всевозможные варианты решения возникшей проблемы, но выходило так, что каждый из этих вариантов мог быть для него опасным. – Ой, как подвел меня Фитиль. Не вовремя он ушел… Мог бы еще и пользу принести. Да и вышло бы все гладко. Убрал бы он Мячикова, а мы бы его с Казаком потом порешили. Ни одного свидетеля бы не осталось».

* * *

В тот же день после неприятного визита Мячикова охватил панический страх. Едва сотрудник ФСБ удалился, напоследок пронзив Мячикова ледяным взглядом, тот закрылся в своем кабинете и сидел, словно крот в норе. Свет был выключен. Бледный свет сумрачного зимнего дня почти не проникал в комнату. Жалюзи были закрыты, словно Мячиков опасался выстрела снайпера. Мячиков закурил и, машинально бросив зажигалку на стол, нервно вздрогнул от звука ее падения. Достал из шкафчика початую бутылку коньяка и выпил целый бокал. В голове Мячикова роилось множество планов, только каждый из них оканчивался тем, что он должен был собирать чемоданы и первым же рейсом сматываться за границу. «Время еще есть, – бормотал он себе под нос день за днем, потихоньку сходя с ума. За последний месяц произошло столько неприятностей в его жизни, что было бы удивительно, если бы Мячиков, нервничавший из-за каждой неурядицы, сохранил трезвый рассудок. – Раньше надо было мне хвост мылить, раньше, это уже мой недосмотр. Уже тогда кое-что просматривалось. Началось все с гребаного Чуба и этого журналиста. Потом Тихий, Фитиль, черт знает что пошло. Вот уже и до меня вплотную добрались. Дурак этот фээсбэшник, не понимает, с кем связывается. Пока еще не все кончено. Да и слежки за мной никакой нет. Пока менты не вынесут свое постановление, я куда угодно могу ехать. А то ведь ненароком могу оказаться в одной компании с Чубом и другими дураками. Но ты, Мячиков, не дурак, ты просто хитрее их всех. Никуда ты звонить не будешь, и домой возвращаться тоже не будешь. Без вести пропавший! Ищите как хотите! Хоть по линии Интерпола! Еще надо доказать, что я участвовал во всей этой заварухе».

Мячиков выпил третий бокал коньяка и, чувствуя, как стремительно тяжелеет его голова и все события последнего времени становятся необычайно ясными и простыми, спьяну принял одно из самых серьезных решений в своей жизни.