Инструктор. Снова в деле

Генерал заглянул в лицо Мячикову, словно опасался, что Забродов его разыгрывает и перед ним лежит не живой человек, а труп.

Илларион, заметив его взгляд, усмехнулся.

– Это не розыгрыш, товарищ генерал, а очень ценный трофей. Брать этого языка было легко, он мог заснуть в любом месте нашей столицы, только вот в квартиру затащить было сложновато. Но это, как говорится, мелкие издержки.

– Ты на все горазд, Забродов, – проворчал Федоров, осторожно присаживаясь на краешке дивана. – Я бы не удивился, если бы у тебя здесь лежал труп, а мы с тобой попивали бы чаек в этой же комнате.

– Ну, до трупов еще не дошло, но я не обещаю, что в будущем все будет так же чинно и благородно. В последнее время подметил за людьми один недостаток – совсем договариваться не хотят. И что мне прикажете делать в таком случае?

Федоров смолчал, словно этот вопрос его не касался; он снова внимательно оглядел Мячикова, как будто припоминал, что где-то он уже видел этого типа.

– Ждать, думаю, придется долго, товарищ генерал; как бы он до самого утра не проспал или, чего доброго, коньки не отбросил. Если надавить на него хорошенько, я думаю, он сможет облегчить нам жизнь. С Лялькиным придется лично разговаривать, раз у Сорокина ничего не вышло.

– Смотри только, Илларион, не переборщи, чтобы у нас проблем потом не было. Лялькин от твоих методик сдохнет скорее, чем слово скажет, – мрачно заметил Федоров.

Забродов расхаживал по комнате и, бросив взгляд на липовый спил, вспомнил, что сегодня еще не практиковался. Выдернул несколько ножей, искоса взглянул на Федорова, мол, смотрите, товарищ генерал, на что я способен, и, резко распрямив руку, бросил первый нож, следом за ним метнул второй и третий; все точно легли в цель и трепетали некоторое время, словно живые.

– Моя методика не дает сбоев, – весело заметил Илларион. – Рука еще твердая, глаз наметан.

– Ну-ну, Забродов, – недовольно поморщился Федоров. – Этим ты меня не удивишь. Это само собой разумеется. Ты мне лучше скажи, как ты Лялькина брать собираешься?

– Пока еще не знаю. Пусть вон товарищ проспится, – Илларион кивком головы указал на Мячикова. – И тогда мы все выясним. Да, кстати, хотел спросить, да все забывал. Как вы узнали, что я уже дома?

Федоров хитро улыбнулся, мол, понимай как хочешь. Подойдя к липовому спилу, он выдернул несколько ножей, но, так и не метнув их, положил на подоконник.

– Чаю бы хоть предложил, Забродов. Или совсем одичал?

* * *

Лялькин принял определенные меры к тому, чтобы избавиться от проблемы в лице Мячикова. Только оказалось, что спохватился он поздно. Мячиков словно учуял, что на него точат ножи, и исчез непонятно куда. Лялькин звонил ему домой, жена находилась в недоумении и, изображая искреннее огорчение, говорила о том, что подала заявление в милицию, но Мячиков так и не появился. Как в воду канул. Люди Лялькина рыскали по всему городу, объездили чуть ли не все места, где мог появиться Мячиков, но в итоге настал неприятный момент, когда утаивать дальше было смерти подобно, и Лялькин решился потревожить Казака. «Пусть тоже подключается, – с раздражением подумал он. – А то небось рассчитывает, что я всю работу делать за него буду, а он только бабки будет получать. Герой хренов». Лялькин интуитивно чувствовал, что одним Мячиковым дело не ограничится. И самым худшим было то, что Лялькин, привыкнув знать своих врагов в лицо, на этот раз был бессилен, потому, что не знал, кого следует опасаться и был ли тот человек на самом деле сотрудником ФСБ. Аппетит и сон расстроились совершенно, и Лялькин за последнюю неделю после исчезновения Мячикова нервничал столько, сколько не нервничал за всю жизнь. Да и было из-за чего, словно велась целенаправленная охота, и Лялькин бы не удивился, если бы следующим на примете оказался Казак. Он, наоборот, поверил бы, скажи кто ему, что так оно и будет.

Казак его ничем не обнадежил.

– Ну нет Мячикова, так нет! Чего ты волнуешься! У него на руках нет никаких доказательств, а все остальное просто слова. Чего ты боишься?

– Как не бояться, Леонид Петрович? Откуда я знаю, что скажет этот Мячиков. Может с потрохами сдать нас спецслужбам.

– Ну и пускай сдает, – беспечно отвечал Казак. – Его никто слушать не станет. Мне-то что! Обыск проводить никто не будет, а документы у тебя спрятаны. Так что твой Мячиков – пустое место.

Вот и весь разговор, который совсем не успокоил Лялькина. Казаку хорошо говорить, когда он со всех сторон защищен, себя-то он вытащит в случае чего, а вот Лялькина спасать не станет. Тот должен теперь сам себя вытаскивать из болота.

Донельзя раздраженный Лялькин предупредил секретаршу, чтобы вечером она ждала его в гостиничном номере. Это и было его отдушиной. Она не загружает его всякой дребеденью, а свое дело хорошо знает, так уходит его, что Лялькин ни о чем больше думать не может – откинется устало на подушку, и в сознании сплошная пустота, потому и денег ей отстегивает предостаточно. Двое охранников обычно оставались в машине, а двое других поднимались наверх и ждали Лялькина в коридоре.