Инсайдер

— Э-э, милый мой, хозяин так не делал, пока у него была надежда помириться с сектой. А теперь у него одна надежда — узнать, где будет Собрание Избирающих и всех их выжечь, хоть лазером, хоть дустом. Узнать это можно у тебя, так? Конечно, господин Бемиш и сам мог бы содрать с тебя шкурку, однако Бемиш землянин и чистоплюй. Зачем самому мараться, когда рядом есть другие? Вот он и сдал тебя, Ашиник.

Ашиник ехал молча. Рядом, за бетонной стеной космодрома, шипели на продувке дюзы и мигали сигнальные огни. Проселочная дорога наконец кончилась, грузовичок взобрался на шестирядное шоссе и покатил в сторону моста через Ланах.

— Так где вы собрались?

— Не знаю.

Машина мчалась по эстакаде у восточных ворот космодрома, внизу мелькнули огни какой-то легковушки.

— Ашиник, зачем ты упрямишься? Неужели ты не понимаешь, что в списках на уничтожение ты стоишь третьим, после Бемиша и моего шефа? Ведь ты же нормальный человек. Ведь ты же не веришь, что Ядан родился из золотого яйца? Скажи — где, и тебя отпустят, потому что мои хозяева нормальные люди, а твои — психи!

Ашиник резко вывернул руль вправо. Машина ударилась о бетонный поребрик, подпрыгнула и влетела носом в ограждение. Раздался выстрел — пуля опалила волосы Ашиника и сделала аккуратную дырку в стекле.

— А-а! Что же ты делаешь, гад!

Решетка подалась, выламываясь. Ашиник распахнул дверцу и вывалился наружу. Он успел ухватиться за встопыренные прутья, торчащие с края эстакады.

Развороченные звенья решетки брызнули вниз, и вслед за ними, кувыркаясь, полетела машина. Через секунду раздался грохот падения, и потом — глухой взрыв.

Ашиник вскарабкался на эстакаду и побежал что есть силы вперед.

Было утро следующего дня, когда босой Ашиник в крестьянской одежде и с узелком за плечами сошел с рейсового автобуса в трехстах километрах от Ассалаха.

Еще через полчаса он вошел в деревенскую харчевню, расположенную на берегу Мерского озера.

В харчевне сидело пятеро человек в самой простой одежде. Все они, казалось, не обратили на вошедшего Ашиника никакого внимания, словно не человек вошел, а муха влетела. «Зачем я пришел, — отчаянно заметалось в голове Ашиника, — зачем я пришел? Они убьют меня, как Белого Старца». Ашиник сел на свободный стул. Теперь все шесть мест за столом были заняты.

— Рашан мертв, — тихо промолвил один из сидящих. — Он убит потому, что желал помириться с бесами, и смерть его — на том, кто посоветовал ему это сделать.

Рашан — было имя Белого Старца, и всем это имя было запрещено произносить, пока он занимал этот пост. Раз имя было названо, — значит, уже избрали нового Белого Старца, и сердце Ашиника вздрогнуло, когда он понял, что это делали без него.

Все пятеро повернулись и стали глядеть на Ашиника.

— Душе Рашана тяжко одной — те, кто ее погубили, должны отправиться вослед, — сказал Даш, сидевший ближе всех к Ашинику.

В комнату вошли два маленьких мальчика, лет семи, и стали обносить присутствующих двумя кубками, черным и белым. Каждый из шести по очереди опустил руку и в тот и в другой кубок.

Даш тоже опустил руку сначала в белый кубок, а потом в черный. В руке его был зажат сухой боб — этот боб он должен был бросить в один из кубков, — никто не мог видеть, в какой именно. Однако Ашинику было нетрудно угадать, что боб Даш бросил в черный кубок.

Мальчики обошли всех шестерых и потом высыпали свои кубки на стол. В белом горшке ничего не было. В черном было пять бобов. Пятеро из шести сидящих проголосовали за его, Ашиника, смерть. Кто-то шестой воздержался.

Ашиник с холодным любопытством наблюдал за собой. Мозг его как бы разделился на две половинки, и каждая независимо смотрела на происходящее. Одна половинка была Ашиник — вице-президент Ассалахской компании, самый молодой из менеджеров Вей, человек, который зарабатывал вдесятеро больше, чем все здесь присутствующие, вместе взятые. Другая была — Ашиник-сектант, ставивший приказы старшего гораздо выше собственной жизни. Что, в конце концов, одна жизнь, когда их так много? Лучше умереть достойно и родиться в следующей жизни в хорошей семье, нежели умереть трусом и возродиться пауком.

Двое людей в красных капюшонах подхватили Ашиника под руки и, протащив несколько шагов, поставили на коврик, разостланный между двумя треножниками. Один ловко и быстро накинул на шею юноши прочную пеньковую петлю. «Нет!» — хотел закричать Ашиник, как закричал бы на его месте землянин.

— Дай я волосы поправлю, — услышал Ашиник свой собственный голос, и руки его поднялись и вынули из-под петли несколько прядок.

Один из палачей подтолкнул его ближе к алтарю, а другой стал, не торопясь, тушить дощечкой пламя десятисвечников. Ашиник знал, что его убьют, когда потухнет последний светильник.

Ашиник стоял на коленях, не шевелясь и смотря, как комната постепенно погружается во мрак. Вот уже остался только один язычок пламени…

— Оставьте-ка нас вдвоем, — вдруг неторопливо проговорил чей-то голос.