Помимо этих мер, в арсеналах пропаганды были и политические рецепты решения вопроса обороны Крыма. В начале 1944 г. генерал-полковник Йенеке приказал начать подготовку к созданию в Крыму местного правительства. По замыслу немцев это правительство должно было состоять из представителей трех основных национальностей, населяющих Крым: русских, татар и украинцев. Основой правительства могли послужить местная администрация и национальные комитеты. К его функциям планировалось отнести: административное руководство органами гражданской власти, а также командование вспомогательной полицией и частями самообороны{139}. К марту 1944 г. местная администрация была в основном переформирована и поставлена под прямое руководство военного командования. Но замыслам немцев относительно создания в Крыму многонационального самоуправления так и не суждено было исполниться, т. к. уже в апреле — мае 1944 г. Крым был освобожден частями Красной Армии.
Подводя итоги, с уверенностью можно сказать, что пропаганда была одним из самых мощных орудий, при помощи которых Германия вела Вторую мировую войну. Однако еще более действенно, чем при осуществлении боевых операций, пропаганда показала себя как один из инструментов немецкой оккупационной политики. И в первую очередь это касается оккупационной политики на территории СССР. Но такая взаимосвязь, естественно, обусловила и зависимость пропаганды от этой политики, от всех тех эволюций, которые она претерпевала в течение войны. Всеми возможными и невозможными средствами пропаганда должна была оправдать эти эволюции и внушить населению на оккупированных территориях, что они имеют положительный эффект, и прежде всего для судеб этого населения.
До зимы 1942–1943 гг. основной целью германской военной, а следовательно, и оккупационной политики было как можно быстрее одержать победу над СССР, не затягивая войну. Отсюда основными целями, которые были одновременно и методами, немецкой пропаганды были: подорвать лояльность населения к Советской власти, чтобы обеспечить эту лояльность по отношению к власти немецкой, и, используя национальную рознь, расчленить СССР, чтобы облегчить исполнение первой цели. Второй вопрос обычно решался путем привилегированного выделения отдельных национальностей, населяющих оккупированные районы.
После поражений 1942–1943 гг., как известно, основные принципы германской оккупационной политики претерпели коренные изменения. Соответственно изменились цели и методы пропаганды. Хотя главная цель — победа в войне с СССР — осталась прежней, на первый план был выдвинут ряд других, без достижения которых нечего было и думать о главной. Этими целями были следующие: еще больше повысить лояльность населения; увеличить количество рабочей силы для выезда в Германию или для работы на оккупированных территориях; создать местные военные формирования для борьбы на фронте и против партизан в тылу.
По мнению немецких пропагандистов, этого можно было достигнуть только обещанием населению всевозможных «прав и свобод», чтобы оно почувствовало, что «принимает участие в решении собственной судьбы», т. е.: созданием своего национального «правительства», формированием «национально-освободительных армий», обещанием аграрной реформы, заигрыванием с молодежью и интеллигенцией и т. п.
Не был исключением в этом процессе и Крым. Однако следует сказать, что до середины 1942 г. здесь не было органов, которые осуществляли бы систематическую пропаганду. Это обусловлено тем, что Крым долгое время был районом боевых действий, а потом считался тылом армии, воевавшей на Кавказе. Поэтому, хоть и была создана гражданская администрация генерального округа «Таврия», по сути всеми оккупационными вопросами здесь занималась военная администрация, к которой к 1943–1944 гг. перешла вся полнота власти. Этим соперничеством между гражданскими и военными властями и обусловлена «крымская специфика» оккупационной политики немцев и их пропаганды по поддержанию этой политики.
Появление иностранных добровольцев
в немецких вооруженных силах
Отечественных историков уже давно мучает вопрос, чем же, собственно, было вызвано разрешение Гитлера на участие в Восточном походе войск союзников Германии по Антикоминтерновскому пакту и иностранных добровольцев. Излюбленным ответом большинства из них является горячечный бред о «восполнении потерь»{140}, но о каком восполнении и о каких потерях можно говорить в первые дни войны? Ни Гитлер, ни его союзники, ни иностранные добровольцы не могли себе представить масштабов начавшейся войны и предвидеть страшные людские жертвы.