Иномерники

Это происходило прямо на глазах всех собравшихся тут людей. Он как-то размазался, размяк, обрывки его рабочего комбеза и белого лабораторного халата расползлись, легко, будто это была не крепкая ткань с синтетическими нитями, а намокшая папиросная бумага, и тело, которое должно было быть Генкой Шустерманом, показавшееся в прорехах, – было уже не им, не человеком, а чем-то неопределенно-синеватым или голубым, влажным, вернее, слизистым, мокрым… Да, отвратительно мокрым! И эта тварь, раздаваясь в объеме так же легко, как разорвала комбез, разодрала шлем. На миг, на явственный миг Ромке показалось, что если шлема больше нет, если нет и связи с Чистилищем, может, эта тварь до конца не вылезет в наш мир, застрянет в переходе оттуда сюда?.. Но этого не случилось. Или тварь могла двигаться и что-то тут делать даже частью своего тела, наподобие того, как часть иных червей вполне сохраняет жизнеспособность, даже если их разрубить пополам.

Тварь чем-то махнула, это было не очень видимое в воздухе щупальце с каким-то когтем на конце, и удар пришелся по Мзареулову. Ромка видел это очень отчетливо и поразился, насколько малоразличимая, почти нереальная здесь хреновина может обладать такой силой! Директор школы отлетел к стене, под экран, и стал, как бешеный, стирать с себя слизь этой гадины, уже смешанную с его кровью… Он явно боялся заражения.

Ромка шагнул к нему, но даже не поставил ногу на пол, а рванулся, прыгнул вбок, грубо, кажется, сделавшись отчего-то сильнее, чем был на самом деле, выдрал из кресел Правду и Коломиец, просто отшвырнул их, как… как какие-нибудь морковки из грядки. До Вали Веселкиной он тоже добрался, но она уже сбрасывала с себя приборные подсоединения и визжала так пронзительно и тонко, что находиться с ней рядом было невозможно, но Ромка и ее, на всякий случай, затолкал себе за спину… Краем глаза, не поворачивая головы, засек, что остальные ребята из новых экипажей уже сами пробуют выбраться, отсоединиться от шлемов, даже поднимаются на ноги… Лишь заметив это, он наклонился к Мзареулову.

Он не знал, что и как следует делать в таких случаях… Поэтому просто оторвал у него рукав рубахи и стал им, как обычной тряпкой, помогать директору школы избавиться от слизи и крови, одновременно рассматривая получше рану. Как ему показалось, коготь твари распорол директору наружную бедренную вену, одну из самых больших в теле человека, а значит, жизнь вытекала сейчас из него широкой струей. У Мзареулова уже глаза стали закатываться, а ведь после ранения прошли считаные секунды…

Что делала тварь за его спиной, Ромка не знал, просто не обращал на нее внимания. И вдруг жестко, громко и сильно ударили выстрелы. Ромка поднял голову, хотя руки его по-прежнему работали, теперь он пробовал прямо поверх штанины перевязать Мзареулову ногу чуть повыше основной кровавой струйки… В дверях стояли два охранника, настоящие, из солдатиков. Вперед выдвинулся паренек в офицерской пилотке с пистолетом, зажатым двумя руками, и он молотил из своего ствола по твари, как в тире, твердо уперевшись ногами в пол, прицеливаясь очень аккуратно, чтобы не попадать в приборные стойки и в пульты управления. За ним виднелся еще один солдатик, но этот окаменел, даже не потянулся к своему укороченному автомату из тех, какими была вооружена охрана школы после аварии с третьим экипажем.

И тогда, уже словно в замедленной съемке, Ромка увидел, как этот самый лейтенант уронил свой пистолет, одним движением сдернул автомат с плеча парализованного солдата, клацнул переводчиком огня, открывая возможность для стрельбы, передернул затвор и… Грохот его очереди был еще оглушительнее, чем стрельба из пистолета. А офицер стал шагать к твари, которая… Которая вот еще пару минут назад была Генкой Шустерманом. И которая…

Ромка сел на пол рядом с Мзареуловым. Тот бледными губами прошептал едва слышно, но Ромка его понял:

– Я вызвал, когда ты сказал, что нужна охрана… Молодец, Вересаев. Мне было бы неприятно, если бы такая… синекожая бродила по моей школе.

Он отключился. Ромка поддержал его голову, почему-то это было сейчас важно – держать директора, не дать Мзареулову шлепнуться на пол в лужу его же крови.

– Врача сюда нужно, – сказал Ромка.

Валя Веселкина дернулась туда-сюда, она не была еще уверена, что следует делать, потом все же сообразила. Кивнула ему и бросилась в коридор. Ромка теперь знал, что она приведет врачей так быстро, как только сможет. Хотя они-то должны были уже и сами сюда спешить. Но с Валей, которая рванула за ними, было как-то надежнее. Он преодолел себя: оказывается, он побаивался смотреть в сторону твари, но понять, что с ней происходит, было необходимо.