Инквизиция: Омнибус

— Линейный флот Ультима Секундус, — произнёс Арканнис из-за плеча Гхейта, — включая Пятнадцатый, Семидесятый и Девяносто третий полки Карадмийской гвардии, плюс основные ударные корабли ордена Тарантулов Адептус Астартес. Я затребовал их присутствия в этой системе неделю назад.

Гхейт сполз на колени.

— Матерь не явится, Гхейт. Только не сегодня.

Мир рушился у него на глазах. Жёлчь встала в горле, горькая и горячая на зубах.

— Почему?.. — от двуличности кардинала перехватило дыхание.

Арканнис похлопал его по плечу почти по-отечески:

— Потому что Гариал-Фол был слабым миром. Слабым миром со слабым губернатором, им управляли слабые законы и слабые политики. Его вигиляторы были второсортными, полки СПО — невзрачными. И вдобавок ко всему, он приютил слабого инквизитора — врага истваанианской школы, чьего устранения я добивался уже давно. Можешь назвать это… Можешь назвать это личным делом, если хочешь. То, что город вдобавок скрывал твою Подцерковь, оказалось приятным бонусом.

— Т-ты… ты использовал нас…

— Конечно. Я говорил тебе, Гхейт: рак лености не лечится отдыхом или витаминами. Нужно разрушить, прежде чем начать строить заново. Я зажёг искру, Гхейт. Я смёл всё, что делало улей-купол стабильным и безопасным. Вообрази их удивление!

— Ты бешеный…

Арканнис уставился на него, выпучив глаза. Плащ его развевался.

— Ошибаешься. Ошибаешься, Гхейт. Есть разница между бешенством и драчливостью. Я сделал ровно то, что требовалось. Этот мир, там внизу, этот бесполезный шар из камня и снега… Он будет очищен! Жестокость его очищения будет зрелищем поистине впечатляющим. У твоей жалкой Церквушки нет ни шанса. Будет огонь, и кровь, и смерть. О да, это будет побоище, с обеих сторон. Но из пепла возродится новый Гариал-Фол. Более дисциплинированный, более сплочённый. И те, кто выжил, станут ещё сильнее!

От Гхейта осталась лишь пустая оболочка. Он чувствовал её — абсолютную пустоту, которая грызла кожу изнутри. Осталось только предательство, и оно кружило у него в голове, словно ураган.

— Почему я? — каркнул он. — Зачем оставлять меня? Зачем втягивать в это меня?!

Арканнис улыбнулся своей ленивой змеиной улыбкой и подмигнул:

— Потому что ты особенный, Гхейт. Маелигнаци, чья преданность может быть заслужена инквизитором, даже таким бесплодным, как Ариаль — по-настоящему ценный трофей.

— Т-ты… ты ждёшь, что я буду предан тебе? — идея вызвала у него тошноту, стиснув разум и подняв жёлчь обратно до рта.

Арканнис медленно покачал головой, поджав губы:

— Нет. Нет, я думаю, ты уже за пределами доверия мне.

— Тогда зачем? — огромные слёзы поползли по его столь человеческому носу и губам.

Арканнис поднял пачку бумаг оттуда, где их оставил Гхейт, и с кривой улыбкой скользнул взглядом по шелестящим листам.

— Я хотел бы добавить свои исследования к изысканиям инквизитора Агмара. Знание — сила, Гхейт.

— И-исследования?..

— Да. Они будут озаглавлены: «Маелигнаци: Отклонения и слабые стороны».

Он сунул свободную руку в одеяние и вытащил длинное стило с костяной ручкой.

— Держи, — сказал он, сверкая глазами, дуло лазпистолета угрожающе зияло. — Тебе понадобится вот это.

Джон Френч Преследуемый

Фаддей моргнул, и мир с воплем исчез. Слепая тьма окружала его, заключая в грёзы о боли. Потом свет и ощущения нахлынули раскалённым потоком: белая комната, широкое лицо, глаза сверкают красным в тёмной пещере капюшона, землю раскалывают пылающие трещины, мокро от слёз, подобный красной буре гнев, рука с кольцами, а потом тьма и безмолвие.

Фаддей вновь моргнул и встретился взглядом с врагом. Чёрные глаза блестели на тупой лысой голове, на коже выжжены зазубренные узоры. Тело — тяжёлая груда твёрдых мускулов, покрытых потускневшей бронёй и обтянутых охряной спецодеждой. Голова склонена на бок, словно Фаддей замолчал на полуслове, и человек ждёт окончания. Ржавый металл покрывал стены, на освещённой болезненным жёлтым светом люмосфер поверхности которых были выцарапаны гибельные руны. Воздух пах кровью, потом и свежим мясом. Каждая деталь говорила Фаддею, что он стоит в логове врага, прямо перед ним.

Человек нахмурился и начал двигать губами, чтобы задать вопрос. И Фаддей ударил его кулаком в горло. Враг издал сдавленный крик, пошатнулся, ударился о перемазанную сажей стену и с рёвом бросился вперёд, пытаясь сбить его с ног. За миг перед ударом Фаддей крутанулся, схватил его за шею обеими руками и дёрнул, чувствуя, как громила проскальзывает мимо. С громким треском тело рухнуло на металлический пол и затихло.