Инквизитор поневоле

– Пилите, студент, пилите, – подбодрил того Сергей, присаживаясь на ближайший камень, после чего подмигнул мне. И не успел я спросить, к чему было последнее, как вопрос решился сам собой, поскольку Вигир все же смог взрезать надутое пузо.

Не знаю, что там, в этом пузе, такого было, но рвануло знатно, окатив парня, застывшего от неожиданности статуей, с ног до головы какой-то бурой жижей. Отвратный запах выплеснувшихся потрохов долетел даже до нас, а Вигир на шатающихся ногах отбежал на пару десятков метров в сторону, после чего упав на колени и сорвав шлем, бурно проблевался.

– Ты знал, – обвиняюще произнес я, на что Глушаков кивнул, посмеиваясь, да поинтересовался риторически:

– А ты думал, чего я им исключительно в голову или по конечностям мечу?

– И зачем? – сочувственно глядя на облепленного тошнотворной субстанцией парня, извергающего остатки еды, спросил я. – Жесткая какая-то шутка вышла.

– Ну, он же хотел найти чего-нибудь, а у этих тварей как раз в животе и части доспехов бижутерия кое-какая попадается.

В это время Вигир, бледный до синевы и вонючий, кое-как подполз к нам на карачках и, полным внутренней боли взглядом посмотрев на нас, с трудом вопросил то же, что и я чуть ранее:

– Зачем?!

– А ты погляди, – не став ничего объяснять, сказал ему Сергей, тыкая пальцем в сторону трупа с разорванным пузом. – Видишь, блестит? У них в пузе всегда что-нибудь найти можно, даже оружие.

Повернувшись туда, парень бросил долгий, очень долгий взгляд на залитые жижей останки, и я буквально почувствовал нешуточной силы борьбу, развернувшуюся внутри молодого мага, прямо-таки эпическое противостояние добра со злом, в нашем случае представленными банальной жадностью и естественным чувством брезгливости.

Я, честно сказать, даже не знаю, что победило бы в моем случае – больно уж отвратно все это выглядело и пахло. Но я – не он.

Судя по тому, что спустя минуту раздумий Вигир нетвердой походкой на четвереньках поковылял за таким маняще блестящим металлом, жадность все-таки оказалась сильней.

Чем ближе он был, тем сильнее его валило с ног убойным амбре, но аватар упорно полз вперед, поминутно содрогаясь в рвотных судорогах. Наперекор всему, едва не теряя сознание, но с поражающим даже Глушакова упорством продвигаясь к своей цели.

Наконец спустя два десятка минут, что показались нам вечностью, он дрожащей рукой зацепил оказавшийся при ближайшем рассмотрении кирасой кусок металла и потянул к нам.

Подтащив, парень дождался, когда одновременно удивленный и восхищенный такой самоотверженностью трудовик опознает наложенные на доспех заклятья, и, оставив тот лежать подле, на заплетающихся руках пополз обратно.

– Стой, ты куда? – позвал я его, и он, повернув ко мне уже даже не белое, а какое-то землисто-зеленоватое лицо и посмотрев на меня глазами великомученика, ответил:

– Туда. Там еще есть.

В это время на двенадцатом уровне

Сложенная из темно-багрового камня стена неожиданно брызнула осколками, покрываясь радиальными трещинами. Затем еще раз, страшно захрустев. Третий же удар обрушил ее окончательно, и в образовавшийся проем шагнуло существо, давно и прочно забытое в мире людей, и только в самых охраняемых архивах можно было отыскать упоминания о нем.

Высушенное тело, покрытое обрывками бинтов и остатками вычурных доспехов, потянуло носом воздух, распахнуло замерцавшие зеленым глаза и прошипело на мертвом уже несколько тысячелетий языке:

– Иш ти хетрах!

Пожалуй, не нашлось бы словаря, с помощью которого было бы возможно сейчас перевести эту фразу, но если б таковой имелся, то перевод вселил бы в сердца услышавших тягучий страх, ведь эти три коротких слова означали буквально следующее: «Я иду, враг!» – и не сулили ровно ничего хорошего тем, кто встанет у существа на пути.

Местных обитателей, злобных порождений демонических глубин, оно развеяло в пыль одним небрежным жестом, прихлопнув словно тараканов. Проснувшиеся чувства безошибочно утверждали, что откуда-то вновь тянет таким знакомым запахом. Запахом магии врага, что заточил его здесь.

Вот только запирающая печать со временем ослабла, а путы – рассыпались в пыль, оставив неизвестного, погрузившегося в сверхъестественный сон, просто спать, покуда что-нибудь не нарушит его покой.

И если в прошлый раз двое магов из большого мира не несли на себе печати старой империи, то теперь кольцо на пальце молодого инквизитора, такое же, как у тех, кто заточил существо здесь, буквально выдернуло то из сна, заставив вновь вспомнить и почувствовать всепоглощающую жажду мести.

Русло лавовой реки по мановению руки вильнуло в сторону, освобождая дорогу, а коридоры с треском и стоном принялись менять очертания, становясь частью гигантской ловушки.

Совершать прошлые ошибки, снова встречаясь с врагом лицом к лицу, оно не намеревалось. Тогда собственное высокомерие подвело его, и мощь, способная сдвинуть горы и отодвинуть моря, спасовала перед странной магией молодой расы. Однако теперь все будет иначе. Теперь победителем станет он.