Инквизитор поневоле

Было тихо, только разожженный костер сухо потрескивал, играя язычками пламени, бросая на выщербленные серые стены дрожащие тени. Где-то вдалеке мерно капала вода, отзываясь эхом в опустевших коридорах, да в темноте противно шкрябал ногтями по полу недобитый кем-то зомби.

Со вздохом поднявшись, Глушаков буркнул:

– Я скоро, – скрываясь во тьме.

За поворотом пыхнуло огнем и затихло уже окончательно. Вернувшись, трудовик опустился на раскатанный по полу спальник, улегся на бок, удобно подпирая голову рукой, и пошерудил палкой стрельнувшие искрами дрова.

Расставив треногу, я повесил над пламенем котелок с водой и, дождавшись, когда закипит, высыпал туда кулек гречки, закинул мелкорубленое мясо и заправил нашинкованным луком, посолив в конце. Уселся тоже, после чего мы с Сергеем, переглянувшись, дружно стали наблюдать, как Вигир любовно перебирает собранные трофеи.

Чем ниже мы спускались, тем серьезней и качественней становились оружие и доспехи, и нашему парню приходилось скрепя сердце выкидывать что-то из старого, чтобы взять интересное новое.

Сам он уже не напоминал рождественскую елку, с каждым уровнем упаковываясь во все более и более однотипную броню. Кираса давно уже стала полностью металлической, рогатый шлем сменился на антрацитово-черный бацинет, позволяющий видеть в темноте, а матерчатые перчатки уступили место почти таким же, как у меня, бронированным «кулакам».

– Не тяжело? – посмеиваясь, в который раз поинтересовался Глушаков.

– Свое не тянет, – гордо заявил в ответ Вигир и любовно огладил выложенный на пол рядком арсенал.

Оружия тут хватало – все скелеты бегали исключительно с колюще-режущим, не гнушаясь и весьма занятных экземпляров. Видимо, поэтому парень начал отдавать предпочтение не столько сильным зачарованиям на клинках, сколько необычности самого клинка.

Был в его коллекции кинжал, напоминавший японский сай, был изогнутый и похожий на кукри нож, был и прямой палаш с занимательной гардой в виде языков пламени, и классический лонгсворд с надписью по всей длине клинка на неизвестном языке. Жемчужиной же трофеев считался огромный, в рост парня, фламберг с волнистым клинком, который мы забрали с трупа здесь, на пятом уровне.

Кое-какие оставленные аватаром вещички из тех, что действительно были интересны, Сергей прибирал к себе в пространственный карман, но продолжал это делать незаметно от Вигира, не собираясь облегчать тому жизнь. Иначе тот и вправду сгребал бы все, включая консервные банки, если б таковые попадались.

С шестого этажа к нам не лезли, тут мы все зачистили, но охранную паутину Глушаков вокруг все же натянул. Уверенность уверенностью, но лучше, как говорится, перебдеть, чем недобдеть.

Плотно поев сытной гречневой каши с мясом и запив слабеньким, разбавленным вином, я улегся на спальник, закинув руки за голову, и, разглядывая каменный потолок, задал Сергею вопрос, который не то чтобы сильно меня беспокоил, но внимания требовал:

– Слушай, а нас там не потеряют? Если такими темпами будем идти, дня три зачистка займет, не меньше.

– Нет, – рассеянно ответил тот. – Я же говорил, что эта область вне временного потока на расстоянии пяти минут от нас. Сколько бы мы здесь ни провели, вернемся всегда ровно через пять минут после того, как ушли.

– Это хорошо, – удовлетворенно вздохнув, протянул я.

– Послушайте, дядьки, – приподнялся на локте со своего места Вигир. Как-то так вышло, что он, весьма впечатленный демонстрируемыми боевыми навыками, сначала Глушакова стал прозывать дядей Сергеем, а затем и меня – дядей Пашей. Святым отцом он и прежде меня называть не мог – свежа еще была ненависть к инквизиции, – поэтому обычно обращался неопределенно на «вы», а вот теперь нашел нейтральную форму обращения, не вызывающую у него внутреннего конфликта. Нас, в общем-то, это тоже не раздражало, так что воспринимали мы ситуацию вполне благосклонно.

– Чего тебе? – откликнулся я.

Парень немного замялся, но, чуть покраснев, все-таки продолжил:

– Я про то, что меня… со мной… в общем, когда старшие студентки схватили меня в парке, они хотели со мной…

– Переспать, – подсказал я нейтральное обозначение тех событий. Ну не изнасилованием же называть, умаляя мужское достоинство?

– Да, – облегченно выдохнул тот. – В общем, я хотел спросить: это нормально?

– Нет, конечно, – фыркнул я, понимая опасения парня, – ничего нормального тут нет, и если подобное попробует повториться, мы тут же это пресечем, можешь не волноваться.

– Да нет, тут такое дело… – Вигир еще больше покраснел. – А если… ну, если я сам такого хочу?

Глушаков хрюкнул, покашливанием маскируя смех, а я выдал озадаченное:

– Хм… – не зная, что и ответить.

– Просто я еще ни разу ни с кем, – зачастил паренек, – а одногруппницы говорят, что тут это все не запрещено, что мы уже считаемся совершеннолетними, да и про тебя, дядь Паш, говорили, что ты в первый же год в своей группе всех…