Инклюз

Брайан вернулся к размышлениям об отце семейства. Однажды он услышал от девочки, что Том стесняется играть на виолончели. Всё время сбивается, думает, что действует всем на нервы своей «пилой». Именно так мама иронично называла инструмент. Возможно, Брайан не очень хорошо разбирался в музыке и не видел помарок, но ему всегда нравилось, как звучит эта виолончель. В один из дней Том играл так хорошо, что домашние, которые вернулись в гостиную, устремили на него все свое внимание. Папа девочки тогда точно почувствовал, что его исполнение доставляет удовольствие всем. Радовался, что играет без ошибок. Ему легко покорился самый сложный риф, и он чувствовал себя, как выпускник на показательном выступлении перед комиссией. Он только что сдал важный экзамен и был доволен успехом. «Либертанго» оглушительно звучало на весь дом. Музыка усиливалась. Лежащему в траве Брайану казалось, что она вот-вот вырвется из его воспоминания и вихрем закружит все вокруг, от травы на земле, до облаков в небе.

Брайан перенесся в счастливый день, когда они с девочкой сидели на пирсе у пруда и ели бутерброды, которые сделала бабушка. Дети водили ногами по темной воде, соревнуясь, чьи брызги долетят дальше. Они были счастливы.

Внезапно он вспомнил, как вырезал на школьной парте инициалы своей подруги, но тотчас получил выговор. В тот день после занятий он неутомимо дергал ножное зажигание своего мопеда, потом чистил залитые бензином свечи и опять принимался заводить транспорт, чтобы помчаться кратчайшей дорогой к любимой семье, где его ждала первая любовь.

Смычок Тома резко притих, ноты будто перетекали одна в другую. Так, пожалуй, крадется кот, который ищет задними лапами надежную опору для прыжка, ни на секунду не сводя глаз с обреченной добычи. Результат охоты не важен, но впереди самая громкая часть – бросок на жертву. Впереди крещендо.

Длинная вереница воспоминаний утихла в голове Брайана вместе с музыкой. Действительность была ничуть не менее счастливой, чем самые яркие воспоминания. Он привстал на локти и увидел, что девочка гладила собравшихся вместе котят. Она успела скормить им всю колбасу с бутербродов.

Время от времени пролетал очередной дельтаплан. Порывы ветра временами становились такими сильными, что вся трава, словно накрытая невидимым одеялом, ложилась на бок.

Брайан заметил, как ветер небрежно швырнул на лицо девочки локон волос. Он успел подумать, что будет, если осмелиться заправить его за ее ухо. Вдруг оказалось, это совсем непросто. Все геройство сдуло куда-то ветром и унесло безвозвратно. Руки словно онемели, он не мог даже приподняться с места, оказался будто приклеенным к земле. Он был смельчаком, когда поднимал непомерно тяжелые гири и в фантазиях выкручивал без ключа свечи из горячего мотора мопеда. Но так и не решался прикоснуться к девушке, которая так ему нравилась. К вожделенному локону он так и не дотронулся, хотя всегда об этом мечтал.

Неожиданный шквальный порыв ветра готов был валить с ног. Краем глаза Брайан заметил, что в небе один дельтаплан сильно отклонился от маршрута. За все время его наблюдения еще никто из пилотов не летел в сторону высоких хвойных деревьев у отдаленной дороги. Мальчик еще чуть приподнялся и напряг зрение. Чтобы разглядеть планер, приходилось смотреть против солнца. Что-то тревожное уже тогда витало в воздухе. Глаз непроизвольно задергался. Девочка тоже заволновалась. Брайан быстро посмотрел на нее. Ветер трепал волосы, она щурилась.

К этому моменту мелодия из воспоминаний была совсем забыта Брайаном и, казалось, вовсе закончилась, но это было не так: начиналась часть крещендо.

События развивались стремительно. На холме, где толпились пилоты и инструкторы, тоже началось какое-то взволнованное движение. Люди сбились в одну кучу, словно от этого можно было лучше разглядеть происходящее в небе.

Видимо пилот пытался совершить маневр и начал плавный разворот, но у него не получилось. Планер показал верхнюю плоскость крыла и резко ушел в пике. Оба ребенка с ужасом узнали раскраску родительского дельтаплана.

Финальную часть музыкального произведения отцу тогда так и не удалось сыграть без помарок. Его пальцы запнулись, но он попробовал подхватить мелодию. Ритм оставался ровным, но секундные диссонансы резали слух. Чем дальше он продвигался, тем большее ошибок наваливались одна за другой. Ритм стал путаться, и виртуозное поначалу исполнение к концу обернулось какофонией. Он остановился и еще некоторое время сидел, обнявшись с виолончелью.

Казалось, что дельтаплан падает не по-настоящему. Всего секунд за пять легкий летательный аппарат, как игрушечный, прочесал сквозь деревья и уже лежал на земле. Очередной порыв ветра пытался протянуть его по траве, но что-то грузное, как якорь, удерживало его в точке падения. Крылья, как постельное белье на прищепках, трепетали, но оставались в месте жесткой посадки.

– Это была мама? – выйдя из состояния оцепенения, спросил Брайан. – Мне кажется, я разглядел ее красный шлем.

– Я думаю, это был папа, – побелевшими губами ответила девочка.