Инициация

Женщина припала на колено. Попробовала встать с тем, чтобы парировать выпады… и не успела.

Ранее ей никогда не доводилось видеть, как простой пинок ногой отправляет дверные створки в стремительный полет. И не просто отправляет, а еще и заставляет прихватить по пути с десяток зелено-серых тел. Теперь она узнала, что подобное возможно. Темная панель, лучась щепой, пронеслась мимо, слизнула моргскую угрозу и врезалась в косяк адарровой берлоги. Там, откуда она прилетела… Туда стоило посмотреть.

Эдэя замерла, охваченная сонмом непонятных чувств. В проеме коридорной арки показался он. Тот, за кем алой стеной полыхало пламя опрокинутых на пол факельных стоек, тот, кто черной тенью обманчиво медленно шествовал к противнику. Сияние Иллитерия, отблески седой гривы волос и провал глаз делали его красивым и пугающим одновременно.

Эдэя инстинктивно притиснулась к стене. Воя, над ней пролетели три источника фиолетового дождя. Рассеченными останками форм и тел увенчали камни.

— Хетч! — опомнилась женщина. К ней подоспел не кто-нибудь, а Ник.

— Ты из принципа встречаешь меня ласковыми словами? — поинтересовался Охотник.

Пять клинков, чиркнув его по нагрудной броне, распались на части. Иллитерий не дремал.

— Ник, ты…

Эдэя поймала себя на том, что думает о собственной внешности. Наверное, она жутко выглядела, перемазанная фиолетовой кровью.

Боднув головой переносицу упорствующего противника, Николай вплел Меч Судьбы в танец лезвий и на всякий случай утвердительно кивнул. Он не уловил, о чем спрашивала леди, но с женским полом никогда не вредно лишний раз согласиться.

— У тебя десть минут, — выдохнул он, увертываясь от смерти. — Хватит глазеть.

«И то верно», — кивнула Эдэя. Под прикрытием родственника, достигла лаборатории. К тому времени у порога не осталось никого, способного воспрепятствовать леди миновать дверной проем. Что она и проделала, не задумываясь о последствиях.

Ее встретили треск и шипение. К этим звукам она привыкла еще со времен магической практики. Да и само убранство обители Адарра не показалось экстравагантным. Мебель завалена колбами, ретортами, склянками, наборами трав и порошков. Разбросанные на полу древние, пахнущие страхом фолианты слабо мерцали в спектральном восприятии. Мрачная атмосфера скопления зла…

Удар!

Своротив миниатюрный резной шкафчик, Эдэя завязла в хаосе артефактов и колдовского инструментария. Белизна молний и фиолет доспехов перехлестнулись чередой взрывных зарниц. Где же он?! Эдэя подключила к бою резервы Кольца и нашла врага. Прячась за щитом пентаграммы, Адарр лихорадочно вибрировал, стоя в переплетении магических нитей, и судя по виду, пребывал на грани возможностей. Его формы и черты лица постоянно менялись, даря облик то благородного юноши, то балаганного уродца.

Завороженная сменой обличий Эдэя приостановила финальный удар. С подобным классом магии она еще не сталкивалась, разве что в бесконечно далекой молодости — перед появлением Т’хара…

Т’хар! Ладор катится в преисподнюю, пока она придается воспоминаниям. Медлить нельзя…

Громовой рев превратил комнату в эпицентр бури. Взрывалось абсолютно все: будь то маленькое перо или объемная рукопись. Осколки, обломки, щепки и клочки заполнили пространство.

Бросив энергорезерв на подкачку доспехов, Эдэя притиснулась к полу. Она еще успела разглядеть, как Адарр медленно таял в радужном ореоле, далее волной нахлынула тьма. Маг перевернулась на спину. Она цела и невредима, но тогда почему вокруг Ночь?

Из щели под дверью пробились алые лучики света.

Слуха достиг крик Ника…

Страх заставил Эдэю рвануться к входному проему и едва ли не телом вынести дверную панель. И только затем она разобрала смысл охотничьих претензий.

Николай ругался. Из всего потока брани самое невинное изречение — «океан кранского хетча». Коридор краснел от ненормативной лексики и зарева огня, пожиравшего Серых. Пламенное буйство и стало причиной недовольства димпа. Так и не надев шлема, он вознамерился утереть лоб перчаткой, раскаленной огненными языками.

Эдэя не утерпела, хихикнула.

— Тебе весело?

Николай рассматривал левую кисть, как заклятого врага. Не уловив в ней никаких изменений, искоса глянул на родственницу и уточнил:

— Прям вообще смешно?

— Не злись.

Она мгновенно оказалась рядом и приникла губами к твердой линии рта Охотника…

Поцелуй выдался знатным — затмил пожар в башне и заставил мир исчезнуть, взорвал тело и переплел черноту полиморфа с дымкой фиолета. Скромные искорки проскользнули меж двух лат.

— Чувствуешь? — Эдэя с трудом перевела дыхание. Ник вернулся к ней, остальное: пошло к хренам.

— Сполна. Пора уходить, а то припекает.

— Мег или Груэлл?

Они выбрали и незамедлительно перешли.