Инициатор

— Всё просто, — отец Владимир поиграл пальцами в воздухе. — Изначально православие жило идеей, что страной должен управлять человек, проходящий тяжёлое, всестороннее обучение для этой роли и сложную обрядовую проверку внутри церкви. Увы, царизм в России ушёл. И «Единая Церковь» сделала шаг вперёд и вдаль от традиций. Они просто признали, что любая власть от бога, что власть не нуждается в проверке и обучении. Конечно, благодарные держатели государства понесли им средства, подарили земли, закрепили за ними права на распространение веры в стране… Дальше — больше. «Единая Церковь» признала, что богатство есть мерило духовности, ибо только те святы, кто способен жить в роскоши и оставаться благодетельным. Купцы и менялы возрадовались обновленной вере и понесли в храмы золото… А потом потребовалось создать новую систему, чтобы поддерживать получившееся перекошенное здание государства, слитой с религией. Сперва появились программы по управлению образованием, здравоохранением, полицией… Это оказалось так легко — вслед за признанием безгрешности власти признать любой грех святостью.

Алиса кивнула, что поняла, и повторила:

— Расскажите про Прото.

Отец Владимир пожал плечами:

— Я не много знаю о нём. Не встречался. В наше время к вопросу его сохранения относились с повышенным вниманием.

— Меня интересует не его внешность, — тряхнула волосами Алиса.

Священник потянулся и неохотно начал:

— Все конфессии на земле владеют артефактами, переданными когда-то человечеству богом. Артефакты концентрируют духовную силу окружающих людей и способны к тому, что мы именуем чудом. Конфессия существует, пока артефакт есть с ней — с ней есть крупица истины бога. Потому все религии мира борются друг с другом за эти силы. Например, за храмовую землю, на которой произошёл один из диалогов бога со жрецом рода говорящих с небом, война длится уже не одно тысячелетие, и долго ещё будет идти… Каждая из вер и даже мелких сект славна своим чудом. А быть им может многое — от земель, известных схождением бога, до мощей тех, кто с ним слился. Не зря во многих религиях изначально любой обряд можно было проводить только в присутствии чудесного предмета. У нас — мощей святых. Но православие хранило ещё и несколько артефактов, делавших его сильнейшей религией, способной изменять ход истории в российской земле. Одним из первых утеряли плащаницу. Потом легендарный ковчег завета…

— Украли? — кротко спросила Алиса.

Отец Владимир кивнул.

— Для охраны была продумана весьма специфическая система сетей ложных целей. И по тому времени определить с точностью, где находится настоящий артефакт, было нереально. В каждой церкви была ложная цель. До сих пор двойники ковчега есть в каждом храме.

— Где? — Алиса стремительным взглядом обежала зал.

Священник усмехнулся:

— Эх, инициатор! И не почувствовала?

Алиса ещё раз внимательно осмотрела зал и показала в сторону алтаря:

— Престол.

— Престол, — удовлетворённо подтвердил священник. — В престоле ковчег хранился в таком же виде, в котором, по ветхому завету, хранился в пути. В одном из престолов, словно в почтовом ящике, ковчег действительно находился, в других были ложные цели. Каждые двенадцать лет ковчег менял своё местоположение. Увы, нас подвела вера в людей…

— Прото… — напомнила Алиса.

— Да, — священник досадливо кивнул. — Именно Прото пришёл на смену ковчегу. Нам он был передан из уже погибающей ветки старой церкви. Его сила оказалась и мощней, и агрессивней, чем всё, что мы знали до этого. И мы оберегали его, и его сила и дух хранили нас. Пока Прото не выкрали люди «Единой Церкви».

Священник вздохнул и прикрыл глаза, явно не собираясь продолжать разговор. Но Алиса, задумчиво разглядывающая трещинки, змеящиеся на лбу Даниила, отступать не собиралась:

— Где он?

— Где-то, — улыбнулся священник, не открывая глаз. — В России тысячи церквей и монастырей и с каждым годом их становится всё больше. Тысячи ложных целей. Игра в напёрстки. Кручу-верчу-обмануть-хочу.

Алиса задумчиво заскользила взглядом по стенам.

Отец Владимир потёр уставшие глаза и, повернувшись к девушке, опустил ладонь ей на плечо:

— Не ищи, инициатор. Не найдёшь. Второй раз круг такой промашки не допустит. Прото находится только в одной, тайной, но в каждой церкви можно ощутить присутствие его — настоль сильное, что и человеку, порой, не по себе, а уж йахи — кто слабей, так и войти не могут. — Он улыбнулся, как раньше, по-доброму, и кивнул на Даниила: — Я понял, что он не бет, сразу, как узнал, что палили его на церковной земле. Потому и вытащил из крематория и помогать взялся.

Алиса в изумлении смотрела в серые глаза священника.

— Не… бет?

Отец Владимир кивнул устало и предложил:

— Ложись, поспи. Через пару часов подниму — нужно будет уходить.

И направился в сторону пленника в зону притвора.

— Не бет? Но кто он? — дёрнулась в след Алиса.

Священник на мгновение обернулся. И снова добро улыбнулся:

— Не знаю, — и ушёл сторожить командора.