Инга

Ну какая женщина не мечтала в то время выбраться из деревни в городскую квартиру, да еще такую шикарную? Анна долго переживала, но в конце концов, положившись на мужа, закрыла на все глаза и согласилась. Через неделю нужная сумма была готова, и процесс обмена благополучно свершился: семья Воронцовых перебралась в новую квартиру, пенсионеры переехали в их бывший дом, маклер получил свои деньги, и все в итоге остались довольны.

Но надо сказать, что маклер оказался мужиком прожженным, занимался этим делом не первый год и все время висел на крючке у уголовного розыска, поэтому был вынужден иногда сливать туда информацию. Однако он оказался не только прожженным, но и предусмотрительным: полагая, что в его работе мелочей не бывает, он имел привычку записывать номера получаемых банкнот — лишняя предосторожность не помешает. Вот здесь и обнаружилось, что Воронцов рассчитался с ним двумя купюрами с одинаковыми номерами…

Позже Семен понял: это случилось из-за того, что он начал печатать деньги на квартиру, не изменив последний номер банкноты. А так как он потратил в отпуске не все деньги и что-то привез обратно, вышло, что последняя купюра из старой партии задвоилась с первой банкнотой из новой, сделанной для покупки квартиры. Обнаружив одинаковые номера, маклер сразу сообразил, что дело серьезное (тут и КГБ мог подключиться), и, перепугавшись, бегом помчался в милицию к своему куратору.

Маховик закрутился — Семена Воронцова арестовали. Перед этим он, будто предчувствуя неладное, сообщил жене, что напечатал на полторы тысячи рублей больше. Ведь еще предстояло покупать в квартиру новую мебель, а «включать станок» каждый день — дело хлопотное. Квартиру, естественно, конфисковали, с работы Анне пришлось уволиться, а самому главе семейства дали пожизненный срок. Государство свое имущество оберегало железной рукой и от высшей меры наказания Воронцова спасло лишь одно: спецслужбам такой специалист мог всегда пригодиться, и его лучше было иметь под рукой.

Анна с маленьким сыном, оставшись без мужа и работы, переехала жить к родителям на окраину небольшого городка, так и не успев насладиться новым жильем. Все пришлось начинать заново, только теперь это было гораздо сложнее. С таким пятном не то что бухгалтером — вообще ни на какие административные должности нельзя было устроиться, поэтому теперь для нее остались лишь рабочие специальности.

Весь последующий период был тяжелым в первую очередь для матери Гришки: ей приходилось крутиться, работать и тащить сына одной. Замуж выйти больше не получилось, однако Анна старалась обустроить их жизнь так, чтобы сын никогда не чувствовал себя ущербным. Кто-кто, а Гришка видел все материнские мучения и, как только окончил школу, уехал учиться в Москву на экономиста.

***

Вступительные экзамены в институт Гриша Воронцов сдал без проблем, и ему предоставили место в общежитии. Учился он на отлично, что давало возможность получать повышенную стипендию, и еще как мог подрабатывал, так что матери стало полегче. Правда, Анна Дмитриевна все равно ежемесячно делала почтовые переводы, высылая сыну по пятнадцать рублей из тех, которые берегла на крайний случай, так что получить образование ему в какой-то степени помог отец.

С самого начала Гришка активно включился в студенческую жизнь и уже к третьему курсу возглавил культурно-массовую работу всего института. Это помогало ему приобретать опыт организационно-управленческой работы, массу полезных знакомств да и вообще открывало пути наверх, куда он очень хотел подняться.

В 1980 году в Москву пришла Олимпиада, и огромная студенческая армия добровольцев стала весомой помощью в организации этого грандиозного мероприятия. Кто-то из студентов работал в столовых, кто-то помогал на стадионах, а кто-то выполнял функцию переводчиков. Гришке, как и многим комсомольским лидерам, по заданию соответствующих органов было поручено отвечать за идеологическую работу. Он практически все время находился в Олимпийской деревне, дневал и ночевал там, общаясь с зарубежными спортсменами и туристами. Большинство из них, получивших представление об СССР по нелепым публикациям в зарубежных издательствах, наивно полагали, что на каждом углу встретят пьяных косматых мужиков с гармошками и медведями или хотя бы автоматчиков в шапках-ушанках. Приходилось разубеждать… Но самое главное заключалось в том, что период общения с иностранцами навсегда определил дальнейшую судьбу Григория Семеновича Воронцова.

Вечером первого же дня пребывания в Олимпийской деревне он возвращался в общежитие вместе со своим соседом Женькой Райковским. От избытка эмоций тот был сам не свой, болтал без умолку, и было видно, что он ждет возможности рассказать товарищу что-то очень интересное наедине. Когда они наконец оказались в комнате, Райковский закрыл дверь на замок и неожиданно сообщил:

— Олег Брагин у одного туриста джинсы на водку выменял!

— А ты откуда знаешь?

— Он сам меня попросил на шухере постоять, пока джинсы в туалете мерил.

— Дурак твой Олег! А если заметут?