Информационный анализ социальных процессов. Проблемы социологической информатики.

Задача исследователя выяснить, какие природные, социальные, экономические и исторические причины обусловливают такую разницу. Следовательно, подчеркивает С. Алексеев, необходимо проявлять большую осторожность при пользовании средними показателями, поскольку характеристики по средним типичным величинам дают отображение постоянных факторов.

В конкретном социологическом исследовании, однако, очень важно выяснить, как в каждой исследуемой единице случайные причины действуют на постоянные, количественно выражаемые в средних типических показателях. Исследование какого-либо экономического или социального явления принесет только в том случае ценные результаты, если учитывает ту обстановку, в которой протекало данное явление. «В мире экономических и социальных явлений, – указывает С. Алексеев, – наблюдается связь и взаимодействие одних явлений па другие. Исследователь не может совершенно вырвать из данной среды изучаемые им факты или явления и рассматривать их так же, как это делает естественник, изучающий бактерии под микроскопом. Не зная общих экономических условий, в каких развивается данное явление, можно придти к нелепым выводам, к неправильным построениям…» [199] . С. Алексеев, по существу, сформулировал здесь задачу приложения междисциплинарного подхода к конкретному социологическому исследованию, единицей которого выступает очерк, предваряющий экологическими, социокультурными и историческими изысканиями собственно эмпирическую деятельность. Подобный очерк, по мысли С. Алексеева, не может «уподобляться окаменелости». Он должен «жить, развиваться», «из года в год обновляться новыми данными», «пополняться за счет вновь собранных сведений». «Исходя из принципа увязки исследовательских работ с общехозяйственными и общеполитическими задачами, мы должны строить планы своих работ применительно к основным запросам сегодняшнего дня» [200] . Это был четко продуманный социально-исторический, информационный подход к изучению эмпирики, в котором сама форма истолкования, хранения и дальнейшего продвижения сведений оказывалось глубоко содержательной, глубоко влияющей на возможность пользования сведениями и в этом плане определяющей их ценность и своевременность.

Теоретические разработки социальных показателей получали конкретное воплощение в дальнейшей управленческой и хозяйственной практике.

Широкая подготовка кадров, включая наиболее квалифицированный персонал, послужила превосходной базой для промышленного, сельскохозяйственного и общего социально-экономического развития региона. За годы двух первых пятилеток валовая промышленная продукция увеличилась в Орле в 33 раза [201] .

В 1937 г. были утверждены новые границы Орловской области. В ее состав, помимо бывших уездов Орловской губернии, вошли часть районов Брянской, Калужской, Курской и Тульской губерний. На долю промышленного производства приходилось теперь уже свыше 70 % всей валовой продукции края. На территории области действовало свыше 250 предприятий общесоюзного значения, среди них такие гиганты, как Брянский паровозо– и вагоностроительный завод «Красный профинтерн». В сельском хозяйстве области было занято около 8000 тракторов, 2248 комбайнов [202] . Бурный хозяйственный рост обеспечивался интенсивным развитием культурно-информационной сферы.

К 1941 г. в Орловской области работали 20 тыс. учителей, в школах обучалось 735000 учащихся. Грамотность городского населения превысила 91 %, сельского населения – 75 % Ч В области имелось 75 районных домов культуры, 1271 массовая библиотека, 17 музеев, 833 колхозных клуба, 1246 изб-читален, 7 драматических театров, 612 киноустановок. Действовали такие общегосударственные культурные объекты, как музей И.С. Тургенева, его филиалы – музей писателей-орловцев, и дом-музей Н.С. Лескова, мемориальный дом-музей И.С. Тургенева в Спасском-Лутовинове, был образован государственный педагогический институт – крупнейший в СССР. Книгохранилища библиотек Орловщины превысили 10 млн. экземпляров [203] .

Орловский регион на протяжении своей истории исполнял роль крепости засечной полосы. Так было во время польского нашествия 1612 г., в годы гражданской войны. Подобная роль выпала Орловскому региону и в годы Великой Отечественной войны, когда на Орловско-Курской дуге была сокрушена крупнейшая танковая группировка гитлеровской армии. Конечно, такое напряженное, интенсивное историческое бытие временами сказывалось неблагоприятно на демографической динамике региона. Особенно тяжелыми были хозяйственные и демографические последствия немецкой оккупации и боевых действий на территории Орловщины [204] . Тем не менее, за семилетие – 1959–1965 гг. – объем промышленной продукции увеличился в 2,7 раза. Удельный вес таких отраслей, характеризующих научно-технический прогресс, как машиностроение и приборостроение, составил 42 % в общепромышленном балансе [205] .

При рассмотрении материальной базы современного Орловского региона следует иметь в виду не только факторы роста, но и факторы, вызванные изменением социально-демографической обстановки региона. Здесь прежде всего необходимо отметить уменьшение территорий и населения в результате нового административного районирования, и, главное, – уменьшение численного состава населения вследствие активного миграционного процесса и замедления темпов демографического воспроизводства. На 1 января 1976 г. Орловский регион зафиксирован в следующих границах. Города: Орел, Ливны, Мценск. Районы:

Волховской, Верховской, Глазуновский, Дмитровский, Должанский, Залегошский, Колпинский, Кромский, Ливенский, Малоархангельский, Мценский, Новодеревенский, Орловский, Новосильский, Свердловский, Урицкий, Хотыненский, Шаблынский. Если в 1897 г. население Орловского региона насчитывало 2054749 человек, в 1939 г. – 1286 тыс. человек, то в 1978 г. оно составило 892 тыс. человек (493 тыс. человек – городское население, 399 тыс. – сельское население, соответственно 55 и 45 %). Население самого города Орла возросло с 54 тыс. человек в 1867 г. до 305 тыс. человек в 1979 г. [206]

Указанные особенности социально-демографической обстановки существенно влияют на развитие городского и сельского стиля жизни, на функционирование и формирование культурно-информационных потребностей. Изучение указанных процессов на региональном уровне представляет важную научно-практическую задачу, поскольку региональные исследования создают надежную, исторически обоснованную базу для сравнительных исследований образа жизни общества, социальных групп и индивидов.

При таком комплексном социально-историческом подходе существенно расширяется база изучения социальных явлений. Они получают истолкование с точки зрения новизны и преемственности непрерывного процесса культуры. Региональное, внутри-региональное, общее оказываются прочно связанными конкретно-социологическим изучением особенного как в рамках эмпирического материала, так и путем различных сопоставлений на уровне документов и вторичной информации – социальных показателей. Однако, как было показано, истолкование каждого из элементов наличной социальной информации возможно лишь в рамках удовлетворительного исторического интервала, необходимого для проявления исторической закономерности, дающей ключ к пониманию тех или иных социальных явлений, функциональных связей и тенденций.