Информаторы (СИ)

— Морды в землю, я сказал! — Бледный, тощий лейтенант был зол невероятно. Злился он на жизнь и, главным образом, на то, что ему в этот раз пришлось встречать новую партию с этапа. Заморосивший с полчаса назад осенний дождь никак не улучшал настроения. К тому же вместо двух машин за зэками пришла одна — у второй неожиданно сломался мотор. Майор уехал с первой, оставив его за старшего.

«Черт! — тоскливо косился он на сидевших почти правильным квадратом зеков. — И надо было этих ублюдков именно сегодня пригнать! Как раз, когда жена не на смене, а дети — у матери!»

И самое главное, и у него сегодня должен был быть законный выходной! А из-за этапа пришлось вылезать из теплой постели и тащиться за тридцать километров на прыгающей по ухабам колымаге, натруженно урчавшей мотором при подъеме на малейший пригорок. Как в эту минуту он ненавидел прибывших зеков и, надо сказать, нисколько не скрывал этого! Если бы кто-то из сидевших на корточках людей посмотрел в этот момент ему в лицо, то в выражении глаз худосочного лейтенанта мог прочитать себе смертный приговор.

Солдаты ВВ равнодушно смотрели на конвоируемых, лишь собаки разделяли настроение старшего команды конвоя, злобно щеря клыки и заливаясь придушенным лаем по малейшему поводу.

Григорий посмотрел вправо и некоторое время таращился на открывшийся его вниманию унылый пейзаж.

Огромное поле заканчивалось еле видимыми крохотными соснами. Поле не было вспахано и заросло желтой сорной травой. Сквозь него мимо леса была дорога. Коричневая грунтовка петляла, то забираясь на пригорок, то пролегая прямиком через неглубокий овраг.

По этой дороге медленно полз «ЗИЛ» с будкой. Точно такой же его собрат недавно увез партию осужденных в ИТК усиленного режима.

Стоявший рядом боец с раскосыми восточными глазами, заметив, что Григорий рассматривает приближающийся транспорт, демонстративно качнул стволом автомата. Парфен уткнул взгляд в землю. За шиворот противно капали мелкие холодные дождинки.

* * *

Замок лязгнул, и Парфен сел на нарах.

— Вставай, на выход! — сообщил ему дежурный.

— Куда? — на всякий случай спросил Григорий, хотя знал, что услышит в ответ.

— «Куда, куда»! — передразнил его сержант, защелкивая наручники. — В «Матросскую тишину» поедешь!

Он глянул в лицо арестанта, ожидая увидеть массу эмоций — горе, ошеломление, — и был разочарован, когда Григорий лишь равнодушно кивнул.

— Давай двигай! — распорядился дежурный усталым голосом. — Подожди, я камеру закрою!

На выходе во внутренний двор его ждал «луноход».

— Гриша! — неожиданно услышал он пронзительный крик, и сердце моментально сжалось в комок. — Гришенька!

Невольно остановившись, парень закрутил головой и увидел за КП отца с матерью.

Всего лишь секунду он видел родителей, но эта картина как фотография навсегда осталась в его памяти. Мать постарела за эту неделю на годы — это сразу бросилось в глаза. Отец, всегда бодрый и подтянутый, весь сник и сгорбился. И взгляд… этот невыносимый взгляд, в котором застыло бесконечное горе вперемешку с жалостью.

— Давай двигай! — получил он в спину толчок от сержанта и был в тот момент почти благодарен ему за это!

В будку «лунохода», кроме него, посадили еще одного парня, лет на пять постарше Гришки. Тот поглядывал весело, с бравадой бывалого человека.

— Командир, покурить разрешишь? — обратился он к сопровождающему их милиционеру.

— Может, тебе и водки налить? — иронично спросил тот, и вопрос отпал сам собой.

Парень с веселой бесшабашностью глянул на Парфена, хотел что-то спросить, но покосился на сопровождающего и передумал.

— Командир…

— Молчи, бля! — вдруг ощерился на него сопровождающий, и лицо его стало злым. Глаза бешено вращались, и, казалось, ему стоило больших усилий сдержать желание влепить блатняку по физиономии. Парфен невольно отшатнулся. Незнакомый парень тоже чуть подался назад, проглотив так и не родившуюся половинку задуманной фразы.

Всю оставшуюся дорогу они молчали.

Наконец «будка» начала тормозить и остановилась.

— Приехали, — буркнул милиционер, ни к кому не обращаясь. Григорий услышал, как поехали в сторону массивные ворота. Машина тронулась вперед и опять остановилась. Затем опять пошла вперед и вновь остановилась — на сей раз окончательно.

Дверь лязгнула, и, прежде чем она успела до конца открыться, послышалась строгая команда:

— По одному — на выход!

Парфен, сидевший ближе к двери, спрыгнул первым.

Стены, высокие стены из красного кирпича — первое, что увидел Парфен и что надолго запечатлелось в его памяти. Поверх стен бежала проволочная спираль. Над ней проходило еще два ряда прямой проволоки.

Но осматриваться ему не дали.

Парфен почувствовал, как ему на предплечье легла чья-то сильная и безжалостная рука, и последовала команда:

— Вперед!

Ближайшие полчаса заняла процедура оформления, получения белья, и наконец с аккуратно свернутыми казенными принадлежностями он застыл перед дверью камеры. Пока конвойный открывал, Григорий бросал любопытные взгляды по сторонам. Однообразие жуткое — двери камер, похожие как близнецы, коридор и решетки. Решетки — везде, где только можно!

Глава 7