Информаторы (СИ)

Валера ладонью взъерошил короткие волосы. Одного взгляда было достаточно, чтобы сообразить — напарник и шеф мертвы. Подумав, Самосвал выбрал оптимальное решение: позвонил Белому и, обрисовав обстановку, спросил, что ему делать.

* * *

Закончив свое повествование, «бультерьер» еще раз злобно посмотрел на Григория и перевел взгляд на следователя:

— Это точно он, бля буду, гражданин начальник!

— Хорошо, хорошо! — успокоил его Тарасов. — Подождите в коридоре, я вас еще вызову!

— Смотри, козел, за папу ответишь, — поднимаясь со стула, прошипел Самосвал, сверля Григория ненавидящим взглядом. — Мы тебя и на зоне достанем!

— Самохвалов! Подождите в коридоре! — повысил голос на бугая следователь. Тот, напоследок издав приглушенное рычание, покинул кабинет, явно сожалея о невозможности добраться до «щенка», укокошившего его босса.

— Теперь тебе все понятно? — спросил Тарасов, когда за Самосвалом закрылась дверь.

Григорий молча опустил глаза.

— Ну, молчи, если хочешь! Своим молчанием ты себе теперь только срок наматываешь! Все основания, чтобы закрыть тебя, у меня есть. Захочешь сотрудничать — хорошо, нет — только себе хуже сделаешь!

Парфен понимал, что Тарасов обязан так говорить, чтобы вытянуть из него чистосердечное признание, но почему-то ему хотелось верить следователю. Этот кошмар, в котором он так резко и неожиданно оказался, порядком измотал его. А Григорий понимал, что это еще только начало! Что после всех опознаний ему отсюда не выкарабкаться, и теперь можно только бороться за то, чтобы срок получился минимальный! Правда, оставался робкий призрак надежды, что бригада не забудет его и пацаны постараются вытащить — хотя бы для того, чтобы быть уверенными за свою свободу!

Некоторое время Тарасов смотрел на парня, словно ожидая от того немедленного ответа, затем вздохнул и вызвал конвойного.

— Уведите его! — распорядился он и уже для Парфенова добавил: — Сегодня в «Матросскую тишину» поедешь! Может, там поумнеешь! Мне теперь спешить некуда, — добавил он, усмехнувшись.

Дверь кабинета за Парфеновым закрылась. Шагая впереди дежурного по коридору с наручниками на руках, он неожиданно почувствовал огромную пустоту в душе. Будто из него разом выпустили весь воздух. Случилось это потому, что Григорий неожиданно осознал, что слова следователя — истинная правда! Что тому не нужно ничего выяснять у Парфена — Тарасов и так знает все! Может, за исключением некоторых деталей.

Конвойный доставил его в ИВС, снял наручники и оставил в одиночестве.

Григорий уже привычно потер запястья и прилег на шконку. Тело еще здорово болело после вчерашней задушевной «беседы».

«Почему Тарасов сказал, что теперь ему спешить некуда? — задал сам себе вопрос Парфенов. — Ведь в его интересах закрыть дело как можно быстрее! Блефует, сто процентов блефует! — решил он. — Сегодня уже без колотушек обошлось!» — криво усмехнувшись, подумал Парфен.

По-прежнему самой упорной была мысль, постоянно не дававшая ему покоя и требующая ответа: что же ему делать? Продолжать молчать? Как-то выкручиваться? Если говорить, то что?!

Родители, как понял после своего звонка домой Григорий, были уже в курсе, что его разыскивает милиция. Знают ли они, что его уже арестовали?

Григорий сомневался, что менты первым делом бросятся ставить их в известность. «Что же делать?! Что делать? — пудовым молотом стучал по мозгам единственный вопрос. — Отказаться разговаривать со следователем без адвоката?!»

Григорий видел в кинофильмах и слышал от пацанов, что некоторые так и поступают. Но после сегодняшнего допроса он не был уверен, что это правильная тактика. Тарасов своим спокойствием что-то уже сломал в обороне парня. Григорий нутром чувствовал, что Олег Андреевич хочет от него не просто признания в убийстве Улыбки!

«Повесить того бизнесмена на меня хочет! — как ушатом ледяной воды окатила арестованного безжалостная мысль. — Как пить дать! Точно!»

Григорий резко присел и замычал от боли — правую почку заломило тут же.

«Поэтому он и ласковый такой! Подумай да сознайся! — обхватив руками голову, гнал парень торопливые мысли. — Сознаюсь, что это я замочил Улыбку, он тут же со вторым клеить начнет! Тем более, что баба меня опознала! А что она видела?! — бросился на защиту самого себя Парфен. — Видела, что я рядом с трупом стоял! Может, я тоже там случайно оказался?»

«Да? — тут же неумолимым прокурором выступил внутренний голос. — А ствол в твоей руке? Ты про ствол забыл?»

«Так она же ничего про ствол не сказала!»

«Подожди, следак еще тебе выдаст в следующий раз — придавит так, что не вздохнешь! И ствол она видела, и еще скажет, что видела, как ты стрелял!» — Внутренний голос был неумолим и беспощаден.

Парфен еще долго сидел, обхватив руками голову и легонько раскачиваясь из стороны в сторону.

* * *