Infernal

Успел. Перед тем, как Илона опустила блузку и развернулась.

Водилы чесали животы и подтягивали ширинки, а девочка-олигофрен куда-то запропастилась с тарелками.

– Змея, – прошипел я, запоминая буквы, – KUNDA… Что это значит?

– Прочитал? – зверски улыбалась Илона. – Умница, Герман! Ставлю пять по технике чтения. Как тебе моя прелесть? Правда, очень пикантно?

– Очень, – повторял в уме буквы, но почему «KUNDA», когда у Лизы имелась «LINI».

Адель не вмешивалась, делая вид, что ей всё равно, чем закончатся наши дебаты.

Илона присела на край стола и поправила вывалившийся локон волос, оглядываясь на входную вывеску. Ни одного посетителя в кафешке уже не осталось.

– Разгадаешь загадку, я тебя поцелую, – увиливала она. – Нас объединяет с Лизой многое, если не всё. И я, и она очень любим мужчин, таких как ты, и других. Мы обе очень впечатлительны, и любим разные пакости, разные удовольствия, но объединяет нас одно – мы обе без ума от секса. Мы его рабыни. И не в силах устоять ни дня, чтоб не отдаться священному фаллосу. Догадался ли ты, что я не простая барная девчонка? Догадался. Я не простая… Я простая придорожная проститутка, Герман! Но простая на первый взгляд. Не отдаю себе отчета, зачем я делаю это. Но иначе я не представляю свою жизнь – это моё влечение, это моя неизлечимая болезнь. И я бы удружила тебе даже бесплатно, если ты не против.

– Он мой! – вдруг прозвучала Адель. – Извини, Илон. Нам, рабыням музы, редко достаётся откусить лакомый кусочек.

– Забирай. По ночам вас, чеширских котов, хватает.

– Он пока не даётся, – бурчала задетая поэтесса. – Чуть не убил меня, но это было так приятно, что я не прочь повторить.

Мне лестно слышать, как две психопатки млеют передо мною. Лестно, что я нравлюсь обеим, но Илона такая же полоумная сучка, а Адель – конченная мазохистка, и нисколько не отрицает этого. Повезло – я снова оказался в дурной компании. Вспомнилась бабка на остановке, и захотелось к ней, чтоб вручить ей тысячу на свечки, чтоб не видеть рядом этих змей с подлыми языками и ядовитыми клыками. Яда хватало своего. В чужом не нуждался.

– Лиза общалась с японцем? – спросила Илона, заставив меня напрячься.

– Вроде того.

– Вот дерьмо! Он займётся мной.

– Ты надёжно спряталась.

– Лиза думала так же.

Опять неуловимый японец! Кто он такой и зачем ему сдалась эта проститутка? Почему его так боятся? А Лиза не пряталась и встречалась с ним. Почему японец так их пугает? Не он ли виновен в её гибели? Он – кто же кроме него?!

Ritual Assasin… Проклятый неуловимый японец.

– Он убил её? – прямо спросил я Илону.

– Нет. Японец не убивает, но напоминает исполнить свой долг.

– Какой долг?

– Долг смерти.

– Это секта?

– Как сказать. Мы стали жертвой собственных неукротимых влечений, но в отличие от Лизы, я не собираюсь умирать. Я предупреждена, что японец рядом, но пока с ним не общалась. Надо бы рвать когти. Ты не видел его?

– Кто его вообще видел? – взвинчивался я на пустом месте. – Адель? Лиза? Покажите мне, где он обитает, и если он связан с её смертью, то я убью его.

– Он не делает ничего предосудительного.

– Но..!

– Не суди его. Он просто выполняет свой долг.

– Как его найти?

– Обычно он сам всех находит.

– Бред! – громко рявкнул я, напугав возвратившуюся на пост слабоумную дылду, шире распахнувшую рот, прислонившись к тарелкам. Какая потеха! Но я сбавил тон. – Вы все здесь сошли с ума! Объясните во всех подробностях! Илона? Ты же доброе создание, и я тебе симпатичен. С чего ты стала светиться? Ты веришь ей? Если Адель общается с косоглазым ублюдком, то сдаст тебя. Ей нельзя доверять. Знаешь, как она успела поиздеваться надо мной? Забавная и поучительная история, а я чуть не размазал ей башню кирпичом, а она сидит и хвастается, что получила удовольствие. Не бред ли? Или мне снова её изувечить? Или отодрать так, чтоб дух испустила?

Мои слова подействовали, и Илона немного размякла. Весть о неуловимом японце вызвала в ней волну сокрушительного волнения. Илона сбавила пафоса и стала более разговорчива.

– Для этого я здесь сижу, трачу время напрасно, – сказала она и достала из фартука книжицу, потрёпанную, почти как пергамент, ветхую, как история человечества.

Илона положила её на стол.

– Почитай на досуге.

Я прикоснулся к книге двумя пальцами и подтащил к себе. Книжица крохотная. Без сафьянового переплета и золотого тиснения. Пожухлая и ободранная. Почти музейный экспонат. Илона предупредила обращаться с ней осторожнее, иначе брошюрка рассыплется, как песок. Не удержавшись, я раскрыл её жёлтые страницы. Книжечка распахнулась, как записной блокнот. Мелкий шрифт, латинский алфавит, рукопись написана на английском вперемежку с иероглифами и рисунками змей-татуировок. На обложке надпись: KUNDALINI.