Инфекция

— Если хочешь, останься у входных дверей, — Павел решил не мучить свою спутницу. — Только встань так, чтобы тебя не видно было с улицы.

Кивнув ему, она устроилась на прилавке, недалеко от кассового аппарата, подобрав под себя ноги и с отвращением оглядываясь по сторонам. Ее спутник с усмешкой наблюдал за ней, затем ему это надоело.

— Если увидишь, что кто-то приближается к магазину, — он протянул ей алюминиевую банку с кока-колой, — брось ее на пол. Я буду знать, что кто-то рядом. А сама прячься за прилавок. Хорошо?

— Как скажешь, — похоже, девушку значительно больше волновали сейчас собственные переживания по поводу нахождения по соседству с грызунами, чем собственная безопасность. Неопределенно хмыкнув, Павел отправился вглубь магазина, старатель вслушиваясь и смотря по сторонам. От некоторых стеллажей действительно доносился шорох. Шел он откуда-то снизу. Не иначе мыши пировали, оставшись единственными и полновластными хозяевами в большом магазине.

Позаимствовав на кассе два больших пакета, Паша сбрасывал в них со стеллажей то, что могло долго не портиться. Начал с хлеба, за хлебом последовали крупы, соль с сахаром, консервы. Немного запоздало он подумал, что неплохо было бы раздобыть большую спортивную сумку, в которую поместилось бы значительно больше, чем в эти пакеты, и не было бы опасений, что они порвутся по дороге.

Внезапно его внимание привлек шум, донесшийся от входа. Шум алюминиевой банки, упавшей на пол. А затем последовал женский вскрик. Со всех ног он бросился обратно, уронив пакеты, и увидел, впрочем, без особого удивления, недавнего собеседника и его приятеля, которые зашли в магазин, выследив их. Один из парней сейчас тащил из-за прилавка Юлю, вцепившись ей всей пятерней в волосы, а второй озирался по сторонам, ожидая его приближения. Самым плохим было то, что он сжимал в руке пистолет.

Первый парень вытащил девушку из-за прилавка как раз в тот момент, когда очередь из автомата оставила его в гордом одиночестве. Он перевел шокированный взгляд на своего товарища, который медленно оседал на пол, прижимая обе руки к животу. Сквозь пальцы вовсю сочилась кровь, а сознание медленно уходило из его взгляда, и он становился мутным.

— Ты сука! — это было все, что оказался способен крикнуть парень.

Он повернулся к выходу и бросился бежать, когда одиночный выстрел автомата отправил его в небытие. Павел не рассуждал. Событий за последние несколько дней для него с избытком хватало. Он без малейшего сожаления расстрелял обоих парней, затем подошел вплотную и сделал контрольные выстрелы в голову.

— Хватит! — это кричала Юля. — Перестань. Ты уже их убил, зачем ты это делаешь?

— Зачем? — он начинал закипать. — Ты меня спрашиваешь, зачем? Солнышко, открой свои очаровательные глазки. Эти два урода сейчас пытались тебя схватить явно не для того, чтобы попить втроем чаю. В сложившейся ситуации единственно возможным для тебя спасением было убийство обоих. И я это сделал…

— Но зачем так?

— Да послушай ты, наконец! — он был близок к тому, чтобы взорваться. — Позавчерашний эксцесс с двумя «вованами» показался бы тебе детскими шалостями по сравнению с тем, что могли бы сотворить с тобой эти молодчики. В реальном мире не осталось милиционеров, которым можно было бы пожаловаться, чтобы они тебя защитили. Здесь каждый выживает как может и при этом старается получить от жизни все по максимуму. Они знали, что сделают с тобой все, что заблагорассудится, и им НИЧЕГО за это НЕ БУДЕТ!

Последние слова Павел выкрикнул прямо в лицо своей спутнице, встряхнув ее при этом за плечи, отчего девушка болезненно сморщилась, словно ждала, что он ее ударит.

— Отпусти меня, — ее голос был и испуганным и злым одновременно. — Сейчас же отпусти.

— Хорошо, — он разжал пальцы, с некоторым негодованием на самого себя отметив, что они оставили довольно заметные следы, на ее чувствительной коже. — Осточертело мне тебя спасать. Отныне поступай, как знаешь. А я умываю руки.

— Ну и пожалуйста.

— Ах так? Ну ладно. Иди, куда хочешь. А я пошел, — он вернулся к набитым едой пакетам и не бросив на обратном пути ни единого взгляда на девушку, вышел из магазина.

Далеко Павел не пошел. Он свернул за угол магазина в парк, присел на скамейку и решил перекусить и посмотреть, что будет дальше. В своих ожиданиях он не обманулся. Через двадцать минут Юля подошла к нему и тихо уселась рядом, не произнося ни слова. Так они и сидели: он — жуя наспех сделанный бутерброд, она — глядя в землю перед собой. Наконец, девушка не выдержала первой:

— Слушай, прости меня, — она с мольбой посмотрела на него, в этом взгляде была такая скорбь, что у Павла кусок застрял в горле. — Ты, конечно, прав. Ты раз за разом меня спасаешь, а я веду себя как малолетняя дура. Мне очень жаль, прости.

— Ладно, проехали, — он с усилием проглотил застрявший кусок и поднялся на ноги. — Идем дальше?

— Конечно. Пойдем.