Индейцы и школьники

4

А «сепельда» швырнула в придорожный бурьян огрызок яблока, оглянулась и посмотрела на странно обмякшего Витьку. «Какой-то он странный. Идёт сзади, потеет. Лучше бы спортом занялся. Липкий он какой-то. Но Колькин брат. И Стаса». А Колька что-то рядом болтал, Зоська старалась отвечать, попадать в ритм малозначащей беседы – всё больше «угу», «да», «да ты что?» и так далее либо просто на автомате поднимала брови, хмыкала, качала головой, словом, принимала участие в разговоре, но сама была чёрт знает где, улетела мыслями. Не до Кольки ей было. Она об Игорёчке думала. «Вот придёт она – что будет? Как танцевать с ним? Получится ли?.. Поживём – увидим»…

Топоровская танцплощадка располагалась в Панском саду, и основной вход был через парковые ворота. Но наша четвёрка не пошла туда – там точно можно было напороться на кого-нибудь из учителей, а это было лишнее и не совпадало с задуманным.

Они пошли к реке, дальше, стараясь наступать на сгнившие стволы и валежник, пробрались по душной тропинке, буквально расталкивая комаров, растерявшихся от неожиданности. Кровопийцы не ожидали появления жертв, но только какие-то секунды, после камыши наполнились плотоядным, утробным звоном, и ребятам пришлось ускориться. Ну сколько они там по доскам прыгали? Минуты три, но укусов поймали достаточно. Наконец они зашли со стороны речного обрыва, где поднялись по тропинке наверх. В тени здоровенных лип Зоська отдышалась, послушала, как шуршит земля под ногами поднимавшихся Кольки и Женьки. Витька явно отставал – и какого беса он попёрся? Лучше бы сидел со своей жёнушкой, вечно таскается!

Наконец на обрыв вылез злой и потный Витька.

– Душно-то как! – проворчал он. – Ч-чёрт! Ах ты ж!

Зоська хихикнула. Узковатые брюки не выдержали напора и разошлись на Витькином заду. Слегка, но угрожающе.

– Ну-ка, дай гляну, – вмешался Колька. – Так. Зоська, иди с Женькой. А мы его починим. У меня есть две булавки. Снимай штаны, брат!

Женька и Зоська зашли с тыла танцплощадки. Там возле забора стояли два ящика. Женька залез на забор, подал руку. Зоська попыталась подпрыгнуть, но юбка не пускала – ногой не двинуть, не то чтобы на ящик подняться.

– Не смотри! – свирепо прошелестела Зоська. – А ну!

И не успел Женька опомниться, как она расстегнула юбку, вылезла из неё, пихнула Женьке в руки и, пока он обречённо и дурацки пытался не смотреть на её трусики, – «Боже! Если мама увидит?!» – перемахнула забор.

– Ну! Давай! Что краснеешь?! Не видел, что ли?

– Я… Ну… Э…

– Так. Цыц, Женька. Цыц. Давай сюда. Ждём.

Зоська быстро оделась, покрутилась на месте. Женька тёр переносицу, приходил в себя. Такого фортеля от завучкома он не ожидал. Как-то всё шло не туда. «Говорили, что Добровская бешеная, но что такая?! – попыхтел Женька, да и успокоился. – Идёт, как идёт. Ну, где же этот толстожопый?!»

Наконец, с пыхтением и чертыханиями, забор преодолели Колька и Витька. Все четверо пробрались за сцену, к маленькой двери, что вела в аппаратную.

А на дощатом помосте танцплощадки чинно кружились в фокстроте разнообразнейшие пары – хорошо одетые фигуряли на середине, те, кто попроще, кружились вокруг, а застенчиво переминавшиеся зеваки образовывали широкий плотный круг. В самом центре танцевали три пары. На них привычно косились – Игорёк Кучинский «стилем» вёл Лизку Гончарук, рядом старался Тарас и не менее старательно кружил какую-то незнакомую, очень стеснявшуюся девочку, чуть поувереннее держался Ромка Рубинштейн (вы только посмотрите! пока мама Циля нервничает о его будущем, хороший мальчик Рома удрал на танцы!). Это были всем известные три пары – Ромка и Игорь часто ездили в Киев, там-то и обучились «стилю». Впрочем, всегда были аккуратны и вежливы. Хорошие ребята.

При виде локонов Лизки сердце Зоси сердито что-то буркнуло. Добровская даже руку было подняла, чтобы поправить свои растрёпанные вихры, но сдержала себя. В её глазах загорелся неприятный огонёк. Да и на что она рассчитывала? Что Игорёк возьмёт и бросит противную Лизку?

Лиза была общепризнанной красавицей всей параллели. И не только у десяти– и девятиклассников кровь приливала к щекам при виде плавной, уверенной в себе Лизы. Как она проходила по коридорам школы! О, это надо было видеть. Впереди стайки своих заклятых подружек Лиза шла, высоко подняв голову, улыбаясь, морща прямой носик, отчего её голубые кукольные глаза темнели и засыпали голубой лёд за шивороты обречённо вздыхавших поклонников. Всё в ней было хорошо и правильно, если, конечно, не считать плавной лени и язвительного языка, который она унаследовала от прекрасной половины рода Гончаруков.