In the Deep

Листик, листик – дофига листиков, и колышет их лишь ветром, срывает только выстрелами. Просвет. Еще просвет. И ствол, неслышно раздвинувший кусты. Я дернулась за квантовым клинком и поймала первый выстрел на него. А до того, как прозвучал второй, мерцающее лезвие уже торчало из груди стрелка. /"Спасибо, что удачно вооружился, неизвестный мне кот"/, – подумала я, взглянув на труп в экзоскелете.

– Так. Прижми того стрелка на пару секунд.

– Патронов мало, – ответила Майя.

– Сзади тебя турболазер. Его держат обеими руками, если что. Майя поползла за оружием, а я приготовилась к прыжку. Вечно так:

отлупила замечательно крутого врага, которых теперь всего двое на твою карьеру, – и снова куда-то прыгай.

– Накинь. Подтащив турболазер, Майя швырнула мне скомканную куртку. Я развернула еще недавно неплохую свою вещь – красную, всю такую блестящую и чешуйчатую. Я вся выпачкалась в колючей крошке, земле и рабочей жидкости экзоскелета, взмокла вдобавок, но зато после «боевой сыворотки» напрочь отрезало ощущение палящего жара. Я до отказа набрала воздуха в легкие, расправила плечи. Накинуть, говоришь, да? Интересно, это будет очень пафосно, если я крикну «Зависть – плохое чувство» перед прыжком? *** В кабинет лорда Яуллиса мы вломились красиво: Майя с турболазером наперевес, я с очередным трофейным «талдамом». После жара снаружи, после щепок и треска в коридорах, после оставшейся позади охраны и двух капсул стимулятора дверь я просто снесла с петель. Дверь на балкон была распахнута, и оттуда несло гарью нашего с Майей побоища. Чад смешивался с приторно-сладким ароматом дорогого табака. Здесь было много места – огромный стол на фоне кабинета казался детским, а сидящие друг напротив друга Синдзи и Яуллис – просто заигравшимися детсадовцами. А потом кот положил свой мудштук кальяна, встал, и дурацкая иллюзия пропала. Баронианец был потрясающе здоровенным, он с трудом помещался в поле зрения, и так зауженное боевой химией докторши. Четвертый пол. Так иногда бывает – раз на миллиард родов в их трехполом обществе появляется вот такой выродок. Не способный к размножению – ни «папа», ни «мама», ни «наседка». Ослепительно, солнечно рыжий – мне на зависть, с огромными зелеными глазами, в которых от самого рождения плещется космическое спокойствие. Гениями, говорят, не рождаются – так вот баронианцы не в курсе, что это за абсурдная поговорка такая. Слово «мингхарди» ни на один человеческий язык адекватно не переводится, но ближе всего – именно «гений». Они у них от рождения записываются в правительство, их холят и лелеют, а болезненные и хилые кошаки до обидного легко мрут от их баронианских соплей и их же баронианских поносов. А вырастают они, как назло, огромными и внушительными, и шерсть свою в такие вот косы заплетают. И живут долгие века.

– Совсем неплохо, – светски сообщил привставший Яуллис, глядя мне прямо в глаза. – И по эффекту, и по темпу. Где такому учат? Я моргнула, сообразила, что вопрос прозвучал по-ихнему, и принялась строить все эти их хриплые придыхания:

– Коммерческая тайна, лорд. Премного благодарна.

– Я бы сказал, что или в Черном трибунале, или в Инквизиции. Или в спецназе канцлера. Яуллис задумчиво изучал меня, и будь я и в самом деле просто накачанной наркотой дурой из звездного десанта, я бы сейчас ему все сдала, включая безумную мамочку и приступы лунатизма. А так – просто прикидывала, сколько же лет топчет космическую пыль этот рыжий титан, который одним взглядом может размолотить волю представителя другого биологического вида.

– Боевая сыворотка за восемнадцать секунд… Тоже впечатляет. Зеленые глаза скользнули чуть в сторону, и я мысленно пожелала Майе удачи.

– Если бы не пыль, я бы уложилась в пятнадцать, – сухо ответила докторша. …Когда я готовила Майю к возможному разговору с мингхарди Яуллисом и объяснила, что он такое, Ибуки пожала плечами: /"На…

Прошлой работе мне приходилось несколько раз общаться с Его Тенью лично. Так что плевать"/. Поняв, что докторша ни разу не икнула за всю эту фразу, я оставила ее в покое. После такого и впрямь – плевать.

– Мы выиграли? – поинтересовался Синдзи, поворачивая кресло вполоборота к нам. Холодный, бесстрастный и жестокий капитан – молодец, обормот, при баронианцах по-другому нельзя, не ценят они всех этих: /"Ты в порядке? Как ты?"/

– Увы, нет, – спокойно ответил кот. Я и сама поняла, что нет. Потому что ни рукой, ни ногой я двинуть не могла. /"Гравитационный барьер? Нет. Судя по тому, что он решил с нами поговорить, нужны координатные данные и чтобы мы застыли. Значит, что-то типа контролируемых переборок"/. Плохо. Эти штуки можно использовать как очень скверный фокус.

Называется «невидимая давилка».

– Вы действовали очень хорошо, – спокойно сказал Яуллис, усаживаясь в свое кресло. – До последнего момента. Синдзи оглянулся, и маска безразличия дала трещину, а баронианец продолжал:

– Вы ошиблись в том, что войдя сюда с оружием, не потребовали признания своей победы. Сразу. Формальность обернулась заминкой, заминка – поражением.