In the Deep

– Через двадцать минут. Я кивнула. В принципе, ничего особенного. Честь оказана, меня представили довольной победительнице, и осталось только сказать спасибо. Надеюсь, ваш гребаный «Араил» обломается об мои больные мозги.

– Пойдем.

– Что? Не удержалась. Опять натупила.

– Идем, я пойду с тобой, – сказала Кацураги. – Провожу тебя лично к лаборатории «Араил».

– Любите смотреть, как уничтожают ваших врагов? Мисато-сан улыбнулась уголком рта:

– О, даже так? Я думала, ты до предсмертной бравады не опустишься.

– Ну уж простите.

– Да ради бога, Аска, – отмахнулась Кацураги. – Хотя ты ошиблась.

– Неужели? Кацураги натягивала тяжелый церемониальный плащ и как-то очень по-домашнему возилась с наплечными застежками.

– Я тебе обязана в некотором роде, – объяснила Кацураги, оборачиваясь. – Благодаря твоему мастерству флот Империи снова прошелся по галактике – пускай и гоняясь за «Сегоки». Нас уже много где позабыли. Лучше молчать. Молчание – золото и кратчайший путь к безболезненной смерти, меня уже и так занесло порядком. У меня оставалась тысяча вопросов, и даже с половиной их было бы дьявольски обидно умирать, но иногда не получается по-другому. Конвоиры в коридоре однозначно на это намекали. Коридор – видимо, осевой на линкоре – был широким и просторным, и, наверное, прежней мне даже польстило бы идти по такому к собственной смерти. Прежняя «я», нынешняя «я» – что за детский сад?

Я приосанилась. Боевой линкор Империи людей, в качестве провожатого

– сама Мисато-сан, за мной – пусть и косвенно – так долго бегал звездный флот Первого гражданина… /"Не можешь избежать – прими достойно"/. Спасибо, мама, это та мудрость, которой мне сейчас не хватало. Встречные офицеры вытягивались в струну, тяжелыми складками покачивался плащ моей спутницы, а потом откуда-то сбоку налетел вихрь.

– Простите, Мисато-сан, мои извинения, – бормотала девушка, собирая с пола разбросанные карты. Кацураги наклонилась и, ухватив недотепу за шиворот, встряхнула:

– Мана! Ты меня позоришь. Могла бы и похитрее придумать. Взлохмаченная девушка сделала страшные глаза и затараторила в духе, никак нет, Мисато-сан, и в мыслях, Мисато-сан. Я отвернулась, изучая броню конвоиров. Блокмастер скучающе смотрел в потолок, а его спутник по уставу глядел перед собой, и фарса словно бы не замечал.

Броня у обоих была тяжелая, щиты активированы, а поясные захваты скорчеров раскрыты в положение «быстрый хват». /"Любят меня. Любят и ценят"/.

– … Да иди уже, чудовище, – буркнула за спиной Кацураги.

– Эээ? Аска? Я повернулась на каблуках. Темно-русое каре, огромные зеленые глазища – и остренький подбородок. Вечная девочка, хотя она вряд ли младше меня.

– Киришима Мана, капитан Сорью, – сказала девушка, явно сдерживаясь, чтобы не начать тарахтеть. – Я только хотела сказать, что я рада познакоми… Ну, то есть мне жаль, что так все получилось. Эээ… Горжусь встречей с вами, Аска. Девушка кивнула, взглянула на Кацураги и исчезла. Только глядя ей в спину, я сообразила, что на нервной девчушке форма космофлота Империи, причем, если я еще что-то соображаю, – форма летного офицера.

– Это моя ученица, – сказала Мисато-сан, жестом показывая, что нам пора дальше. – Взяла ее, когда прежний подопечный подался в бега.

– Бумажки перекладывать? Кацураги покосилась на меня и снова улыбнулась. Меня опять передернуло: все представлялось, что я веду кого-то на казнь и вот так мило и светски улыбаюсь.

– Бумажки? Ты тоже купилась, Аска. Забавно. Она капитан сингл-класса «Йонгоки» и вдобавок – боевой энергетик. Таких вот парней, – Кацураги указала большим пальцем себе за плечо, – пачками швыряет. А вы ведь любите своих учеников, Мисато-сан. Гордитесь ими – Синдзи, Маной этой малахольной. Наверное, у вас самой какая-то несовместимость с сингл-классом, вот и компенсируете изо всех сил. Я едва сдерживала неожиданную улыбку: иду вот на стирание личности и устраиваю психоанализ карманному стратегу Его Тени.

– Пришли, – сказала Мисато-сан, останавливаясь у широких двустворчатых дверей. Оттуда выкатывали какой-то бокс, и мы посторонились. Дурацкая какая-то ситуация, и пауза дурацкая: ну что мне, «до свидания» ей говорить? Я подумала и решила спросить напоследок:

– А он и правда его сын? Кацураги оттянула пальцем воротник кителя и кивнула. Плащ тяжело плеснул, конвоиры вытянулись на прощание, а я даже смогла недолго посмотреть в спину уходящему войд-коммандеру. Странная она.

Прощаться вот не стала.