Инь, янь и всякая дрянь

– Мы существуем на деньги спонсора, имя которого я не могу вам открыть. Это очень достойный и сказочно богатый человек. В юности он по ложному обвинению очутился в тюрьме, провел там пять лет и, став олигархом, поклялся: будет помогать тем, кто попал в беду. Ежедневно волонтеры нашего… э… Ивана Ивановича изучают дела, а если они находят того, кто нуждается в добром покровителе… Короче, судьба юной Светы взволновала милосердного благодетеля.

– Ой! – вырвалось у Тани. Она явно сделала неправильные выводы.

– Он женат, – замахал руками Олег Ефремович, – имеет детей, обожает супругу. Вы не о том подумали!

– Ага, – выдохнула Рязанцева.

– Идите домой, мы скоро переведем Свету сюда, – пообещал Олег Ефремович. – Небольшое условие: вы никому ни слова не говорите о том, что дочь находится в «Вире». Даже ближайшим родственникам, подругам!

– Я живу одна, – прошептала Таня. – Сменила после суда квартиру, а то в старом доме мне прохода не давали, вслед плевали. В новом я ни с кем не общаюсь, связи с прежними знакомыми не поддерживаю.

– Вот и замечательно, – одобрил Олег Ефремович. – Значит, держите рот на замке, а ключик проглотите.

Всю дорогу до дома Татьяна плакала от счастья. Неужели нашелся человек, который просто так, без денег, захотел помочь Рязанцевым? Наверное, это сон.

Но сновидение стало превращаться в реальность. Через десять дней Олег Ефремович позвонил Тане и сообщил:

– Света у нас.

– Можно ее увидеть? – закричала мать.

– Ну… ладно, – протянул доктор. – Завтра, в восемь вечера.

Рязанцева купила фрукты, конфеты и ринулась в «Вир».

– Еду пока не привозите, – сказал Олег Ефремович, увидев пакеты, – она не может есть.

– Что случилось? – перепугалась Рязанцева.

– В колонии произошла драка, – мрачно объяснил доктор, – Света получила сильный удар по голове и сейчас лежит в реанимации.

– Она поправится? – прошептала мать.

– Светлана в коме, – ответил врач. – Хорошо, что мы успели ее забрать.

– За что мне еще и это горе… – зарыдала Татьяна.

– Не надо отчаиваться, – проникновенно сказал Олег Ефремович, – будем бороться.

Через месяц стало ясно: Светлана выживет, но вот прежней она никогда не станет. Из хулиганистой, самостоятельной, крайне агрессивной женщины она превратилась в пятилетнюю девочку с растерянным взглядом. И что самое ужасное, такой она нравилась Татьяне намного больше. Теперь Светлана не грубила матери, не огрызалась, не выражала по каждому поводу своего мнения. Она стала очень послушной, этаким милым ребенком, с огромным удовольствием смотрела мультики и во всем слушалась Татьяну. Но бытовые навыки девушка вспомнила легко, умела пользоваться туалетом, сама ела, одевалась. Олег Ефремович пообещал Рязанцевой:

– Светлана сможет через некоторое время выйти на работу, мы устроим ее в хорошую гостиницу горничной. Ваша дочь будет получать оклад и чаевые от клиентов, надеюсь, никаких проблем с ней в дальнейшем не будет.

Через полгода Свету отпустили домой. При выписке Олег Ефремович предупредил Татьяну:

– Не забывайте каждый день по утрам давать дочери таблетку.

– Конечно, – кивнула Рязанцева.

– Если прервать курс, девушка может снова впасть в кому, – припугнул ее врач.

– Я понимаю, – занервничала Татьяна.

– Вы будете под постоянным нашим наблюдением, – продолжал доктор. – Очень опытный педагог-психолог Алевтина Ивановна будет вам звонить каждый день, ей надо сообщать о всех отклонениях в поведении дочери, даже самых мелких.

– Да-да, – кивала Татьяна, – непременно.

– Даже очень незначительных отклонениях! – подчеркнул Олег Ефремович. – Допустим, она никогда не ела соленые огурцы, а тут вдруг накинулась на них.

– Что вы! – замахала руками Рязанцева. – Разве я разрешу ей с мужчиной закрутить!

Олег Ефремович недоуменно заморгал, потом догадался о мыслях матери и засмеялся.

– Про огурцы я просто так сказал. Отмечайте любые колебания ее настроения, поведения. Это очень и очень важно!

Естественно, Татьяна пообещала выполнить все его требования. Но ничего особенного со Светой не происходило, она аккуратно ездила на работу в отель. Сначала Таня сопровождала ее, потом дочь сама освоила путь. Рязанцева купила ей мобильный телефон и постоянно поддерживала с дочерью связь. На службе Светой были довольны, хвалили за старательность, а клиенты часто поощряли прислугу рублем. У Светы даже завелся кавалер – гостиничный сантехник, мужчина лет сорока пяти. Едва он стал проявлять знаки внимания, как Света, хихикая, доложила маме:

– В меня Игорь влюбился.

Татьяна встревожилась и помчалась в отель. Отыскала там «Ромео» и категорично заявила ему:

– Не лезь к моей дочери.

– Я с серьезными намерениями, – заверил Игорь, – жениться хочу.

– С ума сошел? – возмутилась Рязанцева. – Не видишь, с кем дело имеешь? Дочь инвалид, после аварии в коме лежала, теперь ей по уму пять лет.

– А зачем мне академик? – ответил Игорь. – Красивая, молодая, работящая, я за ней пригляжу.

Рязанцева тут же позвонила Олегу Ефремовичу.

– Это ничего, – ответил доктор, – смотрите только, чтобы он не обманул Свету. И ни слова о нас! Если у Игоря серьезные намерения, тогда мы с ним сами побеседуем.