Импровиз. Сердце менестреля

— И что ты предлагаешь? Явиться ко двору и попросить Айдена отдать тебе корону?

— Нет, воспользоваться недовольством дворянства — не всё так однозначно, далеко не все праны поддерживают укрепление Дома Охряного Змея…

— Но власть всё равно в их руках.

— В гвардии нет капитана. Почему бы тебе, мой дорогой супруг, не возглавить гвардию?

— Мне? Гвардию?

— А почему бы и нет? Дом Серебряного Барса не должен оставаться в стороне от горестей, терзающих Аркайл. В сложившемся положении ни Чёрный Единорог, ни Охряной Змей не смогут поставить командовать гвардией своего человека. Покойный пран Деррик из Дома Лазоревого Кота был вассалом Белого Оленя, но он не оправдал надежд. Хотя и много сделал для предотвращения бунта баронессы Кларины.

— Кстати, где она?

— Никто не знает. Может, бежала. Может, убита. Может, гниёт в темницах под Северной башней.

— Очень радостная картина…

— Не судят победителей.

— Возможно. Ты заинтриговала меня, Мариза. Но, должен признаться, для того, чтобы я стал капитаном гвардии, мало одного лишь нашего желания. Что скажет глава Дома Серебряного Барса.

— О, не волнуйся. С ним я уже поговорила. Пран Родд сам выступит с этим предложением. «Охряные Змеи» не заподозрят подвоха. Они верят, что наш Дом на их стороне. Опасаются Чёрного Волка и Красного Льва. А теперь уже и Белого Оленя.

— Что ж… — Пран Эйлия потёр подбородок. — Могу заметить, что вы… Как это говорят в простонародье? Без меня меня женили. Да?

— Но я же старалась не для себя, а для Дома Серебряного Барса.

— Да… И ты сумела увлечь меня, Мариза. И знаешь чем?

— Чем же?

— Меня будут боготворить простолюдины и разорившиеся дворяне. Я стану героем сказок и легенд. Хорошо ли это? Мне кажется, хорошо. Ведь либо я войду в историю Аркайла, как величайший поэт, либо так…

— Так каким же образом ты намерен войти в историю Аркайла?

— Я буду первым из благородных пранов нашего герцогства, кто поднял открытый бунт против собственной тёщи. — И глядя округлившиеся глаза жены, добавил. — А сейчас мне нужно сочинить по этому поводу канцону. Или венок сонетов. Скажи поварам, что на обед я хотел бы седло косули под чесночным соусом, жульен с грибами и пирог с яблоками и миндалём. А сейчас мне нужно побыть одному.

Пран Эйлия поклонился и, провожая взглядом покидающую сад жену, принялся шевелить губами, обдумывая очередную строку канцоны. Или венка сонетов.

Глава 8, ч. 2

Ланс пришёл в себя, лёжа на кровати. Жёсткий тюфяк, тонкое одеяло, подоткнутое под горло. Сквозь витражное окно пробивались солнечные лучи. Окрашиваясь в разные цвета, они ложились пятнами на сидевших за столом людей. Браккарскую шпионку Дар-Виллу он узнал сразу, даже в затылок. Коротко, чуть ниже плеч, подрезанные светлые волосы и чёрная кожаная куртка, а сзади за поясом — скрещенные ножны длинных кинжалов, которыми сухопутный капитан владела мастерски. Лицом к ней расположился мужчина средних лет. По виду тоже браккарец. Волосы на лбу перехвачены ремешком, густые брови срослись на переносице. Он откинулся на высокую спинку стула и задумчиво крутил в руках медный кубок. А на столе между ними стояла целая куча всяких баночек, бутылочек, костяных шкатулочек, которые сдвигались по столешнице то вправо, то влево. Несколько мгновений потребовалось менестрелю, чтобы осознать — он на корабле. Не возникало ни малейших сомнений, кому принадлежит это судно и куда направляется.

Он пошевелил кистями под одеялом. Кажется, браслеты оков пропали с запястий. Но, попытавшись приподняться, Ланс ощутил ужасную слабость. Что же с ним случилось? Нападение на карету… Да, было. Долгий бег по камням и скальным выступам. И это тоже. Лодка. Выстрел из аркебузы! Безжизненно падающий Коэл…

После этого Ланс, кажется, пытался придушить меткого стрелка. Вот тогда-то с ним что-то произошло. Боль… За грудиной ноет до сих пор. Но это не удар кинжалом или шпагой. Уж кто-кто, а прославленный бретёр знал, каковы бывают последствия резанной или колотой раны. Может, веслом огрели? Да тоже не похоже…

Преодолевая предательскую слабость, менестрель попытался приподняться.

— О! Наш больной пришёл в себя! — Немедленно отметил его попытки бровастый браккарец. — Но я не советую вам подниматься, пран Ланс. Если только вы не хотите лишить мир величайшего менестреля всех времён и народов.

Дар-Вилла развернулась на стуле, вскочила и в один шаг оказавшись рядом с альт Грегором, придавила его плечо жёсткой ладонью.

— Сказано же вам, пран Ланс, в ваших интересах сохранять покой. Зря мы старались, что ли?

— Кто это — мы? — Слабым голосом спросил менестрель.

— Я и судовой лекарь. Имею честь представить — Тер-Реус. — Густобровый поклонился, отрываясь от изучения пузырьков и баночек. — Один из лучших лекарей во флоте его величества Ак-Орра тер Шейла из Дома Белой Акулы. Не согрешу против правды, если скажу, что во всех двенадцати державах он не знает равных в лечении как заразных хворей, так и телесных недугов, вызванных скрытыми пороками внутренних органов человека.