Императорский воспитанник

Впрочем, как шепотом рассказал Лан, именно его кнут и не коснулся ни разу. То ли он успевал увернуться, то ли Огнеглот все же помнил, что перед ним дворянин и задерживал кончик бича в двух дюймах от его лодыжки.

По словам того же Огнеглота, именно проблемы с дворянами, породили боевое искусство «шелковая лента». Пошло оно, правда, не от циркачей или абордажников, а кабацких вышибал крупных княжеств. Если в заведении оказывался совсем уж знатный буян, способный совсем не по делу извлечь клинок и кого-то поранить (себя в том числе) его следовало скрутить и передать страже, а лучше — родне. Но так, чтобы по протрезвлению, синяков на буяне не обнаружилось. Потому и руки вязались шелковой лентой.

«Не, мне нравится на вас смотреть», — говорил, Дан, сопровождая друга на его занятия. Правда, все реже и реже — ведь сидеть в кресле можно и дома. К тому же, гильдия часовщиков недавно подарила ему замечательную игрушку, как в Столице: пистолет с четырьмя стволами. Правой рукой вращаешь, левой — оттягиваешь курок и стреляешь четыре раза. Пистолетик Дану понравился, он с ним играл часами — отвадил ворон от замка. А Лану с усмешкой говорил: «Нож ладно, вот пулю Огнеглот поймать может?».

Когда Лан сказал это циркачу, тот попросил принести пистолет, хотя бы и обычный, и пригласить Дана.

Лан встал в десяти шагах от старого циркача — тот потягивал винцо из тыквенной фляги, закусывая солеными оливками.

— Разрешаю прицелиться в меня, — сказал Огнелот, Лан отлично знавший, что целиться в людей запрещено, кивнул. Выхватил из кобуры пистолет, взвел курок, прицелился в циркача.

За это время в него попали три оливковые косточки — в кисть руки, в горло — ниже подбородка и в лоб. Огнеглот показал короткий нож, больше похожий на шило.

— Я мог бы кинуть не косточку, а его. В третьем случае — не в лоб, а в глаз, — уточнил он.

Так прошла зима.

Когда солнышко совсем-совсем пригрело землю, а главное цирк собрал на Весенней ярмарке все, что можно, табор Огнеглота покинул Рогнар.

Напоследок Лан показал все свои достижения, и сугубо цирковые, и драчливые. Даже подрался с Жюлле — Огнеглот перед этим закрепил на его лице конструкцию из нескольких ремней: «бить надо сильно, а фрейлинам, кай Ланире, беззубая улыбка может не понравиться».

Дрались они долго и Лан, к своему удивлению, устоял на ногах. А потом, тоже к своему удивлению, поймал четыре затупленных ножа из пяти, брошенных в него (от пятого остался изрядный синяк на груди). И три минуты простоял в круге, уходя от ударов кнута Огнеглота.