Императорский отбор

Гессен по привычке задрал нос и ушел в сольное плавание, а Каминский предпочел компанию тупого и внушаемого силача. Не знаю, с чего собирались начать расследование конкуренты, но мне было необходимо вникнуть в суть вопроса задолго до изучаемого события.

Я почти ничего не знал об истории альтернативной империи, а каждый сыщик подтвердит, что для установления преступника в первую очередь надо найти его мотив. И что-то подсказывало, что за враждой клириков и вампиров стоит вовсе не архитипичная борьба бобра с ослом. И когда спутники скрылись под сенью дверного портала, повернулся к провожатому и сказал:

— Поблизости есть библиотека или архив?

Стражник кивнул и направился вдоль набережной прямиком к Адмиралтейству. Перебравшись через поваленную иглу, мы вошли в длиннющее левое крыло, в самом конце которого находились чудом уцелевшие стеллажи. Между ними, усевшись на корточки и обхватив колени лапами, беззвучно дрыхли изуродованные и покалеченные живые мертвяки. Их бессмертие, похоже, работало не так хорошо, как у носферату, и в помещении витал жуткий смрад разлагающейся плоти.

Хорошо, что на полке нашлись средневековые «противогазы» — маски с длинными клювами и закопченными матовыми окулярами. Но стоило мне надеть одну, как мой телохранитель резко развернулся, схватил за «нос» и швырнул маску в стену с такой силой, что стеклышки разбились в пыль.

— Эй! — возмущенно всплеснул руками. — Ты что себе позволяешь?

— Не смей мне тыкать, — палец ударил в грудь, и я узнал знакомый голос.

В маскировке отпала всякая нужда, и Анна с протяжным выдохом откинула шляпу на спину и приспустила с лица алый «ковбойский» платок.

— Ваше высочество? — почему-то ее появление не особо удивило — внутренне подозревал, что в покое эта стерва меня не оставит. — Какими судьбами?

— Да так, — девушка поправила пояс с оружием. — Решила молодость вспомнить. Носферату и клирик расследуют убийство носферату клириками. Иронично, не правда ли?

— И-извините, — проблеял Руслан — бледный и блестящий от пота, как Эдвард Каллен на солнце. — М-можно мы снаружи подождем?

Помещик ушел — сгорбившись и прижимая к лицу надушенный платок — а мы отправились в самую глубь архива, держа револьверы наготове. Я водил лучом из ладони по корешкам, но пока попадались только малоинтересные документы и прочие бюрократические выдержки. Исторический отдел находился в самом конце, где мрак сгустился до непроглядных чернил, и пробираться приходилось практически наощупь с немалым шансом пнуть спящего вурдалака.

Принцесса же, хоть и прекрасно видела в темноте, шла позади, что вполне объяснимо — она явилась испортить мне испытание, а вовсе не наоборот. К тому же я догадывался, что ее интерес к моей персоне связан не только с личной неприязнью. Вполне вероятно, Анна подозревала в убийстве моего деда, ведь по возрасту он вполне мог принимать участие в казни. Вряд ли Альберт лично приколачивал императрицу к кресту, иначе цесаревна давно бы его опознала, но одного лишь содействия вполне хватит для того, чтобы попытаться вышвырнуть меня с отбора. И если расследование выведет старика на чистую воду, нам с ним явно придется несладко.

Белое пятно вырвало из темноты скуластое лицо с высокой прической и величественным, но в то же время добрым взглядом без намека на высокомерие и ненависть, что так присущи дочурке. Портрет императрицы сбросили со стены, сломали раму и растоптали, и все равно Мария Анхальт (как гласила подпись в углу) была весьма недурна собой, но имела мало общего с потомком. Что навело на определенные вопросы, и лучшего момента, чтобы их задать, мне еще вряд ли представится. Самое сердце руин, непроглядная мгла, кругом чудовища — и мы вдвоем посреди всего этого великолепия. Более интимной обстановки нарочно создать не получится, вот я и решил немного пооткровенничать.

— Очень красивая женщина, — решил сесть на уши издалека. — Но вы с ней совсем не похожи.

— То есть, я уродливая? — с наездом прозвучало из-за спины.

— Нет, — не удержался от улыбки — вроде бессмертное непобедимое существо, а по сути баба бабой. — Ты тоже очень красивая. Просто вы разные. И я бы не сказал, что вы родственницы.

— Если ты еще раз мне тыкнешь — я переломаю тебе все пальцы, залечу, а потом опять переломаю.

— Извини… те, — решил не нарываться, а то ведь и правда покалечит. — Уж не знаю почему, но у меня такое впечатление, точно мы давно и тесно дружим.

— Мерзость, — Анна фыркнула. — Лучше с псом шелудивым дружить.

— Кстати, о шелудивом псе, — несмотря на угрозу, попробовал вновь пройти по тонкому льду. — Насколько я понимаю, будущего мужа выбираете не вы, а ваш отец. Что будет, если Владимир назначит победителем меня?

— Я убью тебя и сбегу в Германию, — на полном серьезе ответила принцесса. — Причем не сразу, а после обращения. Вывезу в море, приколочу к мачте и оставлю подыхать, как ваше племя поступило с моей мамой. И ты на собственной шкуре узнаешь, каково это — корчиться в лютых муках несколько дней.