Император Владимир

С одной стороны племянник зачем-то пытался показать дядюшке, как он печётся о государственных интересах, с другой – страстно желал и далее класть в собственный карман кругленькие суммы, выплачиваемые ему банковским домом «Прометей». Данные выплаты производились с доходов, получаемых Поляковым и Гинцбургом в результате биржевых спекуляций, проводимых, в свою очередь, на денежки Морского министерства. Банкиры играли на бирже, царю текло золотишко, и все были довольны, кроме…

«Кроме разных там Сандро, Витте и прочих Безобразовых, которых мы резко отпихнули от госкормушки, – мысленно прокомментировал Муромцев. – Классика жанра, тёзка».

Забегая вперёд, скажем, что царская воля была исполнена с поразительной для ГАУ быстротой, и трёхдюймовая пушка Путиловского завода была запущена в производство года на полтора раньше, чем в реальности Муромцева. Новая трёхдюймовка сразу же получила щит, прикрывавший прислугу от ружейно-пулемётного огня. Во всём остальном это была обычная пушка образца 1902 года, перевозимая шестёркой лошадок. Модернизированная трёхдюймовка Путиловского завода – образца 1905 года, с металлическими колёсами и раздвижными станинами – пошла в серию спустя шесть лет, но это уже другая история.

В конце августа капитан 1-го ранга Нилов доставил Владимиру Александровичу толстенький, запечатанный сургучом пакет – личное послание от Амбаля Лаганя. Точно такой же пакет был вручён и младшему брату великого князя, «хозяину» российского флота.

Директор тулонского отделения «Форж э Шантье» информировал великих князей, что в процессе работы над проектом будущего «Цесаревича» выяснилась невозможность уложиться в оговоренные заказчиками параметры. Нет, если заказчики дадут добро, то фирма обязательно втиснется в 15 500 тонн водоизмещения, но в этом случае «Форж э Шантье» не сможет гарантировать достижение контрактной скорости, либо французы будут вынуждены перекомпоновать и ослабить бронирование.

Исходя из вышесказанного, он, Амбаль Лагань, предлагал своим русским друзьям самостоятельно сделать выбор в пользу того или иного варианта проекта. Варианты прилагались тем же письмом, причём самые разнообразные – хитроватым галлам уже слышался звон золотых монет.

Ознакомившись с предложениями французов, брат покойного императора Александра III Миротворца сделал выбор в пользу наиболее крупного и дорогого проекта. Все прочие варианты, по сути представлявшие из себя ловкое жонглирование броневыми плитами и их толщиной, отправились в личный архив великого князя. Генерал-адмирал – в этом Владимир Александрович нисколько не сомневался – никуда не денется и сделает то, что ему прикажет старший брат, а среди адмиралов не найдётся ни одного камикадзе, желающего пободаться с близкими родственниками императора. Чай, не 1917-й на дворе.

«Теперь нам с Алексеем предстоит самое трудное – убедить Ники утвердить проект броненосца водоизмещением в шестнадцать тысяч тонн, что на целую тыщу тонн превышает заявленный мною же лимит, – усмехнулся великий князь. – Племянничек встанет на дыбы, когда я скажу ему о параметрах и стоимости “француза”…»

«А зачем вообще Николаю знать, что мы реально строим и сколько мы планируем заплатить Лаганю? – искренне удивился вселенец. – Двойную бухгалтерию изобрели не в моём времени, а на много веков раньше денег…»

Фарфоровая чашка с чаем замерла в руке Владимира Александровича. «Ты хочешь сказать, что… Хм… С деньгами проблем не будет – банк всё оплатит. Но как быть с технической документацией и наблюдателями со стороны заказчика? Наши морские офицеры быстро обнаружат подлог… Вряд ли нам удастся подкупить всех и каждого».

«Не нужно никого подкупать, – отозвался Муромцев. – В моей реальности “Цесаревич” был заложен примерно в середине девяносто девятого, следовательно… Ну, ты и сам всё понял…»

«Не нужно сто раз напоминать мне про лето следующего года. – Великий князь машинально сдавил пальцами ручку чашки. Раздался хруст, и фарфоровая чашка шлёпнулась дном на стол, расплескав по полированной поверхности несколько капель чая. – Хороший знак…

Решено, подменяем документацию! Хотел бы я посмотреть на лица членов Адмиралтейств-совета, когда они узнают, что Алексей водил их за нос…»

Посмотреть на лица упомянутых господ не удалось. Точнее, посмотреть удалось, но лишь на лица тех, кто остался на службе к лету следующего года. Впрочем, обо всём по порядку.

Завязав с алкоголем, генерал-адмирал несколько недель не находил себе места, метался и маялся, не зная, чем бы ему заняться. Богатому плейбою царских кровей вполне хватало одной женщины, его сегодняшней любовницы, графини Зинаиды Богарне, на чьё содержание тратились огромные средства.

Будь Алексей Александрович более честолюбивым и озабоченным своим общественным положением, он с лёгкостью мог бы влезть в политику, растолкав крутившихся вокруг Николая II худосочных прихлебателей. Однако политика мало интересовала великого князя, а высокая и хлебная должность вкупе со статусом родного дяди царя позволяли прикарманивать миллионы, которые уходили на подарки любовницам и просто шлюхам.