Император Владимир

– Да, и именно поэтому я попросил тебя обеспечить контракт Лаганю. Французы имеют богатый опыт создания и эксплуатации башен с крупнокалиберной артиллерией, расположенных как в оконечностях, так и побортно, – пояснил командующий Гвардейским корпусом, ткнув вилкой следующий кусочек котлеты. – Кстати говоря, каждая башня главного калибра должна иметь свой собственный горизонтально-базисный дальномер, ещё пару-тройку нужно установить на марсах и в боевых рубках вновь строящихся броненосцев.

Алексей Александрович, на удивление, оказался в курсе современных новинок.

– Ты имеешь в виду дальномеры Барра и Струда? Макаров мне о них уже все уши прожужжал. Получается… Штук шесть на один корабль… Не много ли? Может, обойдёмся микрометрами Люжоля-Мякишева?

– Брат, забудь про микрометры, от них нет никакой пользы при стрельбе на пятьдесят кабельтовых и больше. Перспективный линкор будет иметь артиллерию всего двух калибров: главного, от двенадцати дюймов и выше, и вспомогательного, пять-шесть дюймов. Все остальные пушчонки будут упразднены за ненадобностью. – Владимир Александрович звякнул вилкой по краешку тарелки. – Беспроволочные радиостанции, дальномеры с базой в десяток метров, оптические прицелы – через десяток лет без них невозможно будет представить современный линкор. Разумеется, всё это потребует денег, и ещё раз денег.

– Ты говоришь так, словно знаешь будущее, и это меня пугает, – заметил генерал-адмирал, отправляя в рот вторую половину бутерброда. – Между прочим, мне сообщили, что Ники в обход меня интересовался возможностью уменьшить водоизмещение и стоимость проектируемых кораблей. Говорил, что флот должен жить по средствам.

– Экономика должна быть экономной, – засмеялся командир Гвардейского корпуса, процитировав ещё не родившегося Леонида Ильича Брежнева. – Сдаётся мне, что наш непоследовательный племянник выискивает козла отпущения… Перетряхни свою вотчину, брат, пока не поздно.

Николай II действительно стал задумываться, как бы отомстить братьям своего покойного отца за их «наезды». Отомстить по-тихому, исподтишка, как ему советовала любимая супруга, старательно формировавшая в глазах царя негативный образ родных дядюшек. Кроме всего прочего, императрица распускала при дворе сплетни и слухи, касавшиеся неожиданного охлаждения Владимира Александровича к балету и прочим развлечениям высшего света.

Словно этого всего было мало, на Морское министерство обратил свой пристальный взор господин государственный контролёр, а именно Филиппов Тертий Иванович. Честный служака, чиновник с огромным опытом работы с финансами, Тертий Иванович щепетильно относился к имперскому законодательству. Семидесятилетний Филиппов не являлся столь мотивированным противником, каким была «гессенская муха», но, как типичный человек девятнадцатого века, вряд ли мог по достоинству оценить прогрессорскую деятельность великого князя.

– Хорошо, если ты такой умный, то скажи, кто лучше всего подойдёт на должности управляющего, председателя МТК и начальников главного штаба и ГУКиС, – с хитринкой в глазах предложил Алексей Александрович. – Кто из наших замшелых адмиралов всем сердцем поддержит твои реформаторские почины?

– Могу назвать несколько перспективных фамилий: Мессер, Макаров, Гильдебрандт, Безобразов, Скрыдлов, Чухнин, – после небольшой паузы ответил командир Гвардейского корпуса. – Эти адмиралы, насколько я могу судить со стороны, ещё не успели замшеть.

Муромцев мысленно посоветовал хозяину тела не ввязываться в обсуждение талантов и способностей указанных флотоводцев, так как плохо знал их сильные и слабые стороны.

– А почему не называешь Копытова, Алексеева, Рожественского, Бирилева наконец? – усмехнувшись, поинтересовался генерал-адмирал. – Чем они хуже Чухнина или того же Безобразова?

– Бирилев и Рождественский – типичные карьеристы, которых лучше задвинуть на периферию, а Николай Васильевич уже староват для нервозной столичной должности, – пожал плечами Владимир Александрович, до поры до времени не желавший афишировать свои контакты с одним из вице-адмиралов Черноморского флота. – Против Алексеева ничего не имею против, и если ты двинешь Евгения Ивановича наверх, то я поддержу его кандидатуру

– Надо подумать, – вздохнул младший братец, сооружая себе очередной бутерброд с чёрной икрой. – Господи, как тяжело быть большим начальником на Руси-матушке.

– И не говори, – с сарказмом в голосе отозвался старший брат. – Лопаем тут чёрную икру ложками, а у бедняков зачастую нет даже куска чёрствого хлебушка.

Бутерброд замер в руке генерал-адмирала на полпути к его рту.

– Ты это серьёзно?.. Да ну тебя с твоими шуточками… Я уже было подумал, что ты всерьёз.

– Всерьёз, брат, всерьёз, – кивнул Владимир Александрович. – Кроме внешних врагов у нас полным-полно врагов внутренних, ибо расслоение общества на очень богатых и очень бедных способствует популяризации идей, изложенных в трактатах Маркса и Энгельса.