Император Сухоруков

Кажется, я сказал это вслух, потому услышал от свернутой в тугой узел постели:

– У тобе осталось десять днёв, – горец смотрел на меня с нескрываемой грустью и жалостью.

– Мало! – простонал я. – Слишком мало! Мне нужно больше времени.

– Мож, сильно очень прихворать? – пожал плечами Ннака.

Честно говоря, отдавало детской хитростью из пособия «Как прогулять школу». Да, Ннака и сам скептически относился к своей идее.

– Ни, ну а яко? Отменить все женилки?

Там, где один видит проблему – другой видит возможность. Глаза мои загорелись: так и надо сделать! Не надо искать причину того, почему Я не могу жениться. Это будет подозрительно в любом случае. Надо придумать причину, почему жениться нельзя вообще. И я знаю, к кому обратиться… Но это завтра! Прямо с утра!

Но завтра дела государевы одолели меня. Вот прямо с утра. Снова собрался совет: вожди клещами впились в возрожденную привилегию лить в уши вождю свои жалобы и требования. Этим утром они вновь пришли во дворец (все, кроме старого Тэйтельтуца). Расселись вокруг трона и снова начали делить ничейный пока клин целинной земли в горах. Я устало вздохнул. Послушал их вопли минут десять, потом попросил слово.

– Мудрые вожди! Кто я такой, чтобы указывать вам и решать то, что вы решите гораздо лучше меня. Поэтому позволяю сделать выбор самим: какой род назовете – тот и получит клин в горах.

И сел, ожидая потоков крови – вожди сейчас непременно вцепятся друг другу в глотки. А я, если честно, буду только рад. Чем больше я узнаю жизнь Крыла, тем больше меня бесят родовые порядки. Каждый сидит на своем насесте и совершенно не думает о чем-то большем, нежели личная сиюминутная выгода. Захапать сейчас, захапать за счет других – вот всё, о чем они мечтают. Они не хотят ничего менять, перестраивать. И своим людям не позволяют. Если я что и могу делать, то почти всегда опираюсь на безродов или вообще на проданных. С любым вождем всегда приходится торговаться, им плевать на стратегическую общую выгоду в будущем.

В общем, уселся я на троне поудобнее и приготовился к шоу. С одной стороны, я сам отошел в сторонку, чтобы не попасть под раздачу. А с другой – это именно я объявил, что весь клин получит только один род. Чем и обострил конфликт. А ведь можно было поделить землю поровну. Но каждый из вождей сейчас думает: я же получу всё! Однако, в итоге пять из шести останутся ни с чем. Ну не хотят они понимать, что модель сотрудничества выгоднее соперничества! Кто я такой, чтобы мешать им расшибать крепкие лбы друг другу.

Однако, драка не успела начаться. Тишину зала прорезал резкий хохот. Вредный Кочи смеялся, глядя мне прямо в лицо. Вождь рода Волосатого Человека встал на ноги, запахнул плащ, что твой лорд Байрон.

– Ну, я в этом участвовать не намерен! – развернулся и ушел из зала.

Все уставились на меня, в ожидании гневной реакции. Я же держал покерфейс, с трудом пряча улыбку.

«Ну, хоть кто-то видит дальше своего носа, – думал я. – Обидно только, что это самый склочный мужик во всем Крыле. Если не во всей моей бескрайней державе».

Через пару вдохов грянул гром: остальные вожди вполне оправдали себя. Совсем плохо дела были здесь с землей, за нее готовы глотки рвать. Я слушал крики, вопли и угрозы почти полчаса, а потом велел всем заткнуться… Попросил замолчать, конечно.

– Очень жаль, но вопрос о земле мы сейчас решить не можем. Здесь нет уже двух вождей, а вопрос этот очень важный. Так что займемся им в следующий раз.

Члены совета уже начали было смазывать лыжи, но я опять попросил внимания.

– У меня есть к вам просьба. К западу вниз по реке есть пустующий топкий берег. Мне нужно построить на нем загоны: десять на пятнадцать шагов. Да так, чтобы один край загона слегка уходил в воду. Загон нужен крепкий, чтобы даже человек не мог его сломать. И плотный, чтобы человек не мог пролезть в щель.

Я объяснял ТЗ, а вожди резко скучнели с каждой фразой. Никакие загоны они мне делать не собирались. На языках уже вертелись дежурные отмазки типа: никого нет, все ушли на фронт и так далее… Но все слова застряли в их глотках после моего следующего жеста. Я снял с плеч парадную накидку, бросил к ногам и заявил:

– Тому, кто построит самый лучший загон, я подарю ее.

Это была хорошая накидка. Хлопковая, а не какая-нибудь там ваша грубая агава. Плотно утыканная самыми разными пестрыми перьями, что складывались в дивной красоты орнамент. Там и тут она прошита ярким бисером, кое-где даже очень крупным. По вороту лежали полудрагоценные камушки, в которых специально протачивали дорожки для ниток.