Император Сухоруков

Я уже не слушал подробности. Новость бахнула по мне, как никогда еще не удавалось это сделать генералу Глыбе (а уж он старался!). Я замер, переваривая информацию. В моей жизни (той, прошлой) бывали весьма серьезные отношения. Но никогда раньше я не думал о ребенке. Точнее, думал, что сейчас не время, что куча текущих проблем окружают меня. И силы нужно тратить на них, а не какого-то ребенка. Вообще, ничего не хотелось тратить на какого-то ребенка, если честно.

Что уж говорить про сейчас! Когда ситуация так сложна и непонятна, что я вообще боюсь задумываться о будущем по-настоящему. Балансирую на покачивающихся чурбаках, день прожил – и слава богу!

…А с другой стороны. Там, под аппетитным бронзовым, чуть округлым животиком Соловушки скрыто то, что было создано нашим совместным теплом. Там зародилась крошечная искра, вместившая всё хорошее, что есть в этом несуразном и чуждом мире! Она – моя тихая, скромная и прекрасная женщина – воплотила это, сделала явью! Крошечная жизнь, созданная из самого дорогого для меня…

– Так… Так это же замечательно!

Совершенно голая Соловушка уже сидела на коленях, укутав себя сплетенными руками и виновато глядя в пол. Услышав мои слова, она недоверчиво подняла на меня глаза.

– Замечательно?

– Ну, разумеется! – я сказал это вслух, и словно волна смыла с меня всю грязь страхов и сомнений. – Замечательно! У нас будет малыш!

– У нас? Владыка, ты хочешь его признать?

Наверное, тут надо было проявить осторожность и сначала выяснить, какие для владык существуют правила по этому вопросу. Но мне уже было море по колено! Царь я или не царь! Что я, мелкого не прокормлю, что ли?

– Конечно, признаю! Это же мой ребенок!

Соловушка спрятала лицо в ладонях, заплакала и засмеялась одновременно. Потом кинулась целоватьмои руки.

– Благодарю тебя владыка! Благодарю!

Было неловко, но в моем статусе приходилось терпеть и не такое. Моя девочка вскочила на ноги, подхватила свои одежды, раскиданные по спальне, потом вдруг опомнилась и повернулась ко мне:

– Могу ли я идти, владыка?

– Конечно, ступай.

Я так и не сказал ей того, что хотел. Я сказал «конечно, ступай».

Разговоры в тени – 4

– Мацихатла?

– Да, это я, господин. Дозволишь говорить?

– Конечно.

– Сегодня утром к берегу пристали лодки. Беженцы. Четлане с Серой Воды. Просили разрешения поселиться здесь, в Черном Урочище.

– И что ты сказал им?

– Как ты и учил, господин. Сказал им, что по воле имачаты Ицкагани в Черном Урочище чужие роды более селиться не могут. Сказал, что они могут выбрать любое другое свободное место на Великой реке, если признают власть Ицкагани. Сказал, что милостивый Ицкагани может помочь им с маисом для посева за небольшую долю.

– Ты всё верно сказал. Но, видимо, у тебя есть вопрос, раз ты пришел ко мне.

– Воистину, ты прозорлив, господин мой. Дело в том, что беженцы – из рода Большой Капибары. А у насуже живут их сородичи. Вот я и подумал: не расстроятся ли они, если мы прогоним их родню? Может быть, наши Капибары захотят принять к себе пришлых?

– Может быть… Но зачем это нам? Мне?

– Не понял.

– Черное Урочище велико и богато, Мацихатла. Здесь поселилось немало четланских родов. Но все они чтут меня, потому что я и мои люди достаточно сильны и мудры, чтобы защищать их, заботиться о них. Если беженцы поселятся у своих сородичей – они будут благодарны имачате Больших Капибар. Они сделают его сильнее. Мне это совсем не нужно. А вот если они поселятся в стороне, если примут от меня зерно – то и будут благодарны мне. И сделают сильнее уже меня. Меня и тех, кто верно служит мне.

– Теперь я понимаю… владыка.

– Как ты сказал?

– Прости, если я позволил себе лишнее. Но разве не должен предводитель, которому служат вожди-имачата, величаться владыкой?

– Не думаю, что в Крыле с тобой согласятся.

– Когда ты слушал мнение Крыла, мой господин! Кто вообще его слушает?

– Верно. Да не совсем. Власть владыки освящает Змей.

– Для меня всё равно ты владыка, Ицкагани. Власть должна быть в руках достойного. Такого и боги поддержат.

– Неужели ты жрец, Мацихатла? Я и не знал, что у меня в помощниках ходит священная особа!

– Прости, господин! Я не должен был говорить такие слова… Если я навлеку гнев богов, то пусть он падет только на меня! Но я очень хотел сказать тебе это…

– Не переживай, мой друг. Не думаю, что боги прогневаются на тебя за сказанное от сердца. Богам интересны не слова, а дела.

Пауза.

– Кстати, о делах. У меня есть для тебя задание. Задание, выполнив которое, возможно, ты сможешь называть меня владыкой. Не скрываясь и не стыдясь…

– Я готов! Но ты сам говорил – Змей…

– Что Змей! Всего лишь божок владычного Дома. Что он перед волей богов, создавших целую державу! С городами, которыми восхищаются все, и армиями, которых все боятся.

– Ты о пурепеча, господин? Ты решил принять предложение шпиона из Циннцуннцана?

– Так ты слышал наш с ним разговор?

– Прости! Но я боялся оставить чужака наедине с тобой… и находился неподалеку.

– Что ж… Тем меньше тебе надо объяснять.

– Господин мой… Ты уже решил подчиниться земле Циннцуннцан? Поверил их словам?

– А что тебя смущает?