Император Сухоруков

Я подошел к дядюшке, поинтересовался: он тут для казны что-то закупает или как частное лицо. Оказалось: как частное. Увы! Я надеялся прилипнуть к моему толстому завскладом и прислушаться, что он делает. Что покупает, что продает. Потому что пока ценность большинства вещей мне совершенно неясна. Равно как непонятно: в чем казна сейчас нуждается, а что готова продавать. Натуральное хозяйство – крайне неудобная штука. Надо всегда иметь под рукой всё. В супермаркет тут не сходишь.

На какое-то время я тоже залип на развал ярких безделушек, но вдруг остановился. Ближе к лодкам сидели несколько человек: у каждого веревка на шее, и концы этих веревок привязаны к толстому колу, вколоченному в прибрежный песок.

Это тоже товар? Одно лицо из пленников показалось мне смутно знакомым. Да и сам паренек, что привлек мое внимание, тоже пристально смотрел на меня, тогда как остальные равнодушно пялились в землю.

«Да это же один из сородичей кособокого!» – озарило меня. Краска прилила к лицу: неужели тех бедолаг еще и ограбили по дороге? Эти купцы пиратствуют на реке?

Я требовательно махнул рукой, подзывая кого-нибудь из торговцев. Один из «гостей» спешно засеменил ко мне:

– Что ррэшить хотеть, врадыко? – криво заговорил он на четланском, раскатывая во рту глухое «р».

– Откуда этот человек у вас?

– Этот? Прроданый черовек. Все с верровка – прроданый.

– Где вы взяли его? Я знаю этого человека.

– Честно! – заломил руки торгаш. – Мы купить честно! За маис!

– Дай-ка я сам спрошу у него, – и, ожидая ответа, я двинулся вперед.

Моя неизбежная свита и охрана тут очень пригодились – торговцев сразу оттеснили, те и вякнуть не успели. Однако, моя подозрительность оказалась напрасной. Пленник и впрямь был из рода Больших Капибар. Спускаясь по реке, они встретили торговцев и продали парня за кукурузу – чтобы было с чего начинать жизнь на новом месте. Сначала предлагали детей, но торговцы их брать не хотели. В дороге ребенок может легко погибнуть – невыгодное вложение.

«Вот такие пироги с котятами, – вздохнули за ментальными дверями. – Привыкай, «император». Твои подданные продают своих детей за мешок кукурузы… А у тебя, кстати, «на складе» еще прошлый урожай не кончился… Барин».

Я смотрел на проданного подданного, нервно сжимая и разжимая кулаки, даже правая рука с трудом, но формировала вялый кулачок.

– Торговец! Я хочу выкупить этого человека.

– Купить, врадыко? Конечно! Но купить можно все прроданые черовек.

– Чего? – я гневно сверкнул глазами, торгаш мелко закланялся, при этом, умудряясь еще и пожимать плечами: мол, ничего не могу поделать, таковы правила.

«Вот хитрая гнида! Понял, что мне этот пленник нужен, теперь решил заработать на нём».

Я задумался. Насколько в этом мире оберегается частная собственность? Могу ли я послать этих торгашей ко всем чертям, свистнуть стражу и отобрать вообще всё? Чтобы неповадно было. Наверное, могу. И, думаю, моего приказа послушаются. Грабеж-то он всегда приятен, а отвечать за последствия придется мне. Вот только каковы будут последствия? Ну, как минимум, торгаши уедут и растрезвонят повсюду, что в Крыле офигевший «император», который грабит честных торговцев! А потому нечего туда ездить.

Я оглядел своих четлан. Как все они, а толстяк Мохечеката более прочих, с вожделением пялятся на разные товары. Мы же такой бедный народ! Я уже знал, что у нас не растет хлопок, не растет какао, нет своих залежей обсидиана – камня крови гор. Наверное, и многого другого. Живем на импорте. А мы ведь и так сидим в своем аппендиксе – в закрытой долине Серой Воды, к нам не каждый заедет. Вся торговля, видимо, по Великой реке идет.

«Так что, если дернешься – подставишь свою империю под санкции», – хихикнули задверники.

– Я куплю всех четверых, – по возможности надменно ответил я, чтобы показать: это я так захотел, а не они меня вынудили. – Мешок зерна за каждого? Мои люди принесут четыре мешка.

– Не можно! – замахал руками торговец. – Не надо маис. Многа-многа маис. Надо дрругой товарр.

Нет, ты посмотри на них! Уже на шею залезли! Может, им какао четыре мешка отсыпать? Я заозирался в поисках поддержки и поймал крайне недовольный взгляд Мохечекаты. Еще пару минут назад тучный дядюшка был полностью вовлечен в шоппинг. Яростно торговался, загружал задачами пару своих помощников, потом вообще куда-то их послал. Но чуйка казначейская заставила его насторожиться: он явно почувствовал, что кое-кто собирается заняться разбазариванием народного богатства. Прислушался, подошел поближе, а сейчас делал мне глазами, что «великой империи» четыре «проданных» нафиг не нужны!

– Есть ткань из агавы! – вспомнил вдруг я, на «складе» ее запасы измерялись десятками кусков.

Торговец услышал, задумался, потом перекинулся несколькими фразами со своими коллегами.

– Ткань – прохо, – наконец, резюмировал он. – Ручше волокно. Волокно из агава.

«Логично, – мысленно одобрил я решение торгашей. – Покупать дешевое сырье, а потом продавать уже дорогой готовый товар».

По счастью, волокно у нас тоже было.