Император Павел I

- Но зато и не терпел, когда его обманывали, - перебил Строганов. Вспомните случай, когда сибирский губернатор князь Матвей Гагарин был замечен в противных закону поступках, а заслуженный полковник, посланный государем на ревизию, по просьбе супруги его Екатерины, покровительствовавшей Гагарину, скрыл от монарха правду о злоупотреблениях князя... Узнал о том государь, вызывает полковника. "Кому ты присягал, спрашивает, - царю или жене его? Давал присягу нерушимо сохранить правосудие, а потому казнен будешь, как укрыватель злодейства и преступник перед верховной властью". Пал на колени полковник, обнажает грудь свою, указывает на раны, полученные в боях за отечество, и молит о прощении. "Сколь я почитаю раны, - говорит государь, - я тебе докажу, - он преклоняет колено и целует их, - однако при всем том ты должен умереть. Правосудие требует от меня этой жертвы"...

В наступившем молчании слово взял Никита Иванович:

- При покойном государе Петре Алексеевиче, - молвил он, - был у нас порядок, и немалый. А потом все под гору пошло. Законы перестали иметь цену, а все решали фавориты и случайные люди. Как они скажут, так генерал-прокурор и сделает. Расположение же фаворита можно было купить лестью, либо деньгами, либо еще чем. Временщики и куртизаны - вот главный источник зла в государстве!

Александр Сергеевич Строганов заметил:

- Великий государь частенько жаловал своих министров палкою и ничего, не обижались.

- В истории, - заметил Сальдерн, - только двое государей-драчунов известны: Петр да Фридрих, король прусский. Царь Петр частенько бивал своих генералов, а его шведы бивали не раз. Карл XII был более искусным полководцем, хоть Полтавскую баталию и проиграл, а войну вел искусней, по всем правилам.

Возмущенный Порошин вскипел от негодования.

- Покойный государь, - громко сказал он, - не только от своих единоверцев славным полководцем почитается, но и сам Вольтер пишет, что Карл XII в армии Петра Великого быть достоин только первым солдатом. И говорит это не русский, а француз.

- Неужели так? - спросил Павел.

- Доподлинно так, - ответил граф Иван Григорьевич с некоторым восхищением, слезы на глазах имея, - это истинно Бог был на земле во времена отцов наших!

"Для многих причин несказанно рад я был таковому восклицанию", записал Порошин. Вечером он читал наследнику "Историю Петра Великого" Вольтера: "Карл XII, славный девятью годами побед; Петр Алексеевич девятью годами трудов, положенных на создание войска, равного шведской армии; один - прославленный тем, что он дарил государства, другой тем, что он цивилизовал подвластные ему народы. Карл имел титул непобедимого, который мог быть отнят у него в одно мгновение; народы дали Петру Алексеевичу имя Великого, которого его не могло уже лишить одно поражение"...

- Петр Великий в изображении Вольтера, - заметил Порошин, герой-преобразователь; он - законодатель и отец народа - идеальное воплощение просвещенного государя.

- Вот бы и мне быть похожим на него, - вздохнув, ответил Павел. - Да это очень трудно.

- Не тужите, Ваше Высочество, - улыбнувшись, сказал Порошин, главное - у вас есть с кого брать достойный пример для подражания.

Поздним вечером в дневнике Порошина появилась такая запись: "Чьи дела большее в нем возбудить внимание, сильнейшее произвесть в нем действие и для сведения его нужнее быть могут, как дела Великого Петра? Они по всей подсолнечной громки и велики, превозносятся с восторгом сынов Российских устами. Если бы не было никогда на Российском престоле такого несравненного мужа, то б полезно было и вымыслить такого Его Высочеству для подражания".

...Из дневника Семена Андреевича Порошина: "В этот день после утреннего чая великий князь пошел в залу и принялся готовить флажную иллюминацию подаренного ему к дню рождения большого линейного корабля, точную копию настоящего - "Ингерманландии".

Когда Порошин позвал мальчика на занятия, он сделал вид, что не слышит, а на повторный зов ответил:

- Мы сейчас все равно едем в Академию художеств, что ж на минуту книгу раскрывать?

- Идемте, Ваше Высочество, - настаивал Порошин, - отлынивать от учения негоже.

- Что ж, - проворчал обиженно Павел, - не все государю трудиться-то, чай, он не лошадь, надобно и отдохнуть!

- Никто не требует, чтобы государь трудился без отдыха, - возразил Порошин. - Он такой же человек, как все прочие, и возвышен в свое достоинство не для себя, а для народа. Поэтому всеми силами стараться должен о народном благосостоянии и просвещении.

- Экий ты, братец, прилипчивый, - сдаваясь, сказал Павел, - пойдем сядем и посчитаем один на один, - ведь мы с тобой известные математики".

Вечером, укладываясь спать, Павел виновато сказал Порошину:

- Не сердись на меня, я понимаю, что был не прав. Когда вырасту, все исправлю в своем поведении.

- Зачем же откладывать? Исправлять надо сейчас, а там появятся другие нелегкие заботы, - задумчиво произнес Порошин.

- А теперь спать, утро вечера мудренее, - сказал он и ласково потрепал мальчика по голове.