Император Единства

РОССИЯ. ИМПЕРАТОРСКИЙ ПОЕЗД. 3 (16) сентября 1917 года.

— Так что, теперь получается, что твой Михаил теперь еще и маркиз Ле-Блосьер?

Хмуро киваю.

— Получается. Прекрасный титул, но я бы предпочел видеть живого Александра Петровича, а не жалованную грамоту французского короля на сей счет. Михаил пока прекрасно бы обходился и титулом простого барона Мостовского.

— Согласна. — Маша вздохнула. — Но, тут от нас уже ничего не зависит. Произошло то, что произошло и ничего изменить невозможно. Ты намерен признавать этот титул за Михаилом?

Криво усмехаюсь и тычу пальцем в вензель Генриха VI внизу жалованной грамоты.

— А как ты себе представляешь мой отказ? Это будет пощечина юному королю почище, чем та глупость кайзера Вильгельма, уж не знаю, кто ему насоветовал так поступить.

— Да, верно. Это титул не только дань признательности за спасение, но и прекрасный способ укрепить отношения с Францией. Что ж, значит теперь титул Михаила выше чем титул Георгия.

Хитро прищуриваюсь:

— Ты никак ревнуешь?

Жена удивленно посмотрела на меня, затем задумчиво проговорила:

— А, ты знаешь, я под таким углом не смотрела на вопрос. Но, пожалуй, ты прав, что-то такое действительно есть. Георгия я уже приняла. Не знаю, то ли как сына, то ли как младшего брата, если так можно выразиться в случае, что я жена его отца. В общем, ты меня понимаешь?

— Да.

— Вот. А с Михаилом пока все иначе. Умом я понимаю, что он твой сын, но вот сердцем… Я обещала баронессе Мостовской присмотреть за Мишей. Но ничего другого я не обещала…

Присаживаюсь на корточки перед ее креслом и заглядываю в глаза.

— Малыш, а ты ведь и вправду ревнуешь.

Маша, вздохнув, кивнула.

— Да, ты прав, вероятно. Пока не могу с собой ничего поделать. Каждый раз, когда я его вижу, я вспоминаю об этой женщине.

М-да. Не было печали — черти накачали. Вот не было проблем хотя бы на личном фронте, и не успеешь опомниться, как пошло-поехало. А с учетом того, что вся банда Георгия едет с нами в Константинополь, то видеть Мишу Императрица будет часто. Хорошо хоть доступа в наш личный вагон нет ни у кого из них, кроме Георгия. А в их вагон Маша старается не ходить. Теперь ясно почему.

Видимо почувствовав, что перегнула палку, девушка постаралась улыбнуться.

— Извини, я не хотела портить тебе настроение. Это все токсикоз. Нервы. Постоянно боюсь на кого-нибудь сорваться. Благо хоть беседы с Натали меня успокаивают. Она хороший психолог и умеет выслушать, а, порой, и посоветовать что-то дельное.

Да, камер-фрейлина поручик Иволгина была находкой во всех отношениях, тут ничего не скажешь.

— Не бери в голову, любовь моя. Все хорошо. Как прошел день?

Маша грустно улыбнулась.

— Сплошные бумаги, доклады, прошения. Совещание с графиней Менгден по делам моего Ведомства. Школы, гимназии, университеты. Дома призрения. Затем совещание с генералом Духониным и доктором Лукьяновым о создании Императорской санитарно-эпидемиологической службы, создание на местах санитарно-эпидемиологических станций, всякого рода вопросы благоустройства городов и деревень, привлечение населения и особенно молодежи к оздоровлению и профилактике. Противоэпидемиологические мероприятия. Тут опыт «Чумного форта» в Кронштадте очень помог…

Она говорила все тише, а затем просто зевнула. Улыбаюсь, продолжая держать ее ладошки в своих руках.

— Пойдем-ка, солнышко, я тебя спать уложу.

Маша на мгновение задумалась, а затем кивнула.

— А, пойдем! Только имей в виду, что обратно я тебя уже не отпущу, а то опять будешь до утра тут сидеть!

ОТ РОССИЙСКОГО ИНФОРМБЮРО. Сводка за 4 (17) сентября 1917 года.

Сегодня доблестными русскими войсками под командованием генерала Экка был освобожден важный транспортный узел город Шавли, что резко ухудшило положение германской группировки в Курляндии.

Отважные казаки 6-й Донской казачьей дивизии под командованием генерал-лейтенанта Пономарева, продолжают свои смелые рейды по тылам противника, не только нарушая линии снабжения и разрушая мосты, но и не давая возможности врагу даже спать.

«Спать германец будет на том свете!» — так говорят донцы.

Во Франции осложняется ситуация на британском участке обороны и португало-британские войска вынуждены отходить к побережью Ла-Манша под прикрытие орудий английских линкоров.

На других участках фронта ничего существенного не произошло.

* * *