Имя всего Сущего

– Как интересно. – Ксиван посмотрела на свет фонаря, отбрасывающий блики на стены пещеры. – В старые времена, до того как мы, куурцы, прибыли сюда, у королевы-колдуньи Сулесс было взаимопонимание со своими приверженцами. Она могла исполнить любое их желание, но лишь в том случае, если они принесут ей в жертву незамужнюю девушку. Обычно женщина приносила в жертву дочь, но с технической точки зрения жертва не обязательно должна была быть родственницей.

– Я не чувствую себя принесенной в жертву, – призналась я.

Но затем вспомнила, как слышала улюлюкающий смех гиен, и задумалась. Что бы произошло, если бы Эйан’аррик не прибыла?

– Разве ты не рада, что Сулесс мертва? – Ее взгляд был задумчивым. – Но искоренить религию очень трудно. Люди по-прежнему соблюдают старые обычаи, считают гиен и медведей священными, потому что Сулесс и Чертхог утверждали, что эти животные – их символы. Люди стремятся при первой же возможности выдать своих дочерей замуж, хотя при этом они, вероятно, даже не помнят, что когда-то эта практика проистекала из желания уберечь девушек от того, чтобы их отдали королеве-колдунье – принесли в жертву, а затем использовали против них самих.

– Это варварство. Позволь мне угадать – жертв оставляли на холоде.

– Да, и их ждали снежные гиены или что похуже. Сулесс пожирала младенцев. Спроси любого. Хотя я в этом, конечно, сомневаюсь. В старинных историях не говорится, откуда взялись матери-колдуньи. Видишь ли, у Сулесс раньше были такие жрицы-колдуньи, разумеется, которых она творила из снега и отдавала замуж за вождей, которые ей нравились.

Я усмехнулась:

– Творила из снега?

– Сейчас мне кажется, что она забирала всех этих принесенных в жертву девочек и сама воспитывала их, а затем отправляла обратно в кланы в качестве своих блюстительниц и тайной полиции. В конце концов, если бы Сулесс действительно могла создавать колдуний из замерзшей воды, Йор бы не проиграл в войне.

– И что же тогда случилось с матерями-колдуньями? – Я вспомнила, как Байкино говорила, что Вирга была последней.

– Разумеется, их всех убил Куур. – Она махнула рукой: – Декады и декады назад, задолго до твоего рождения.

– Но если матери-колдуньи были уничтожены декады назад, то кто показал Вейсижау, как принести меня в жертву?

– Так это она сделала? – Она улыбнулась. – Я ведь могу ошибаться. Может быть, тебя просто выбросили наружу, чтоб ты замерзла насмерть, потому что Вейсижау приревновала, но ты ведь говоришь, что ее заинтересовал именно твой девичий статус. У нее явно были не те же причины, что могут быть у мужчины, хотя, возможно, я спешу с выводами. Прижмись к стене слева. И что бы ты ни делала, старайся держаться как можно дальше от правого прохода…

– Почему? Что там внутри? – Лучи фонаря отбрасывали длинные тени.

– Смерть. – Она указала туда, где пещера переходила в небольшую комнату. Возле правого прохода повис синий дым.

Я выпрямилась:

– Я видела этот дым раньше.

– Тогда ты знаешь, насколько это опасно. – Она указала в левый, ведущий вниз туннель: – Этот путь безопасен.

Я шагнула влево. Мне не нужно было объяснять, что от правого прохода надо держаться как можно дальше. Я узнала колдовской дым, с которым мы столкнулись в Мерейне.

Чем дальше мы шли, тем удобнее становилась тропинка.

– Держись левее. Мы проходим еще одну опасную пещеру.

Мы прошли по узкому уступу, обрывающемуся справа в зияющую тьму. Вряд ли я бы смогла заглянуть в эти глубины, но там, внизу, что-то светилось. Я увидела стелющийся по земле голубой дым, вьющийся среди заброшенных руин.

Затем мое внимание привлек сам источник света.

Это было копье.

Золотое копье, лежавшее на подставке в центре пещеры.

– Что это? – Я вдруг поняла, что остановилась, чтобы лучше рассмотреть.

Хоть я притворялась невежественной, но я прекрасно узнала копье, которое показала мне Таэна. И как только я найду способ украсть Хоревал, я покончу с самой легкой частью своей миссии.

Ложных иллюзий относительно того, насколько сложно будет убить дракона, у меня не было[226].

– Более медленная смерть по сравнению с предыдущей пещерой, – сказала Ксиван, то ли проигнорировав мой вопрос, то ли неправильно его поняв. – Я единственная, кто может дойти туда, не упав замертво, поскольку я уже мертва. Если тебя не убьет дым, то это сделает камень.

Я оглянулась на нее:

– Камень? Что ты имеешь в виду?

– Это проклятие, которое придумала Академия, когда оказалось, что йорцев очень сложно выкопать из их пещер. Они изменили сами пещеры, сделав их ядовитыми. Это чем-то похоже на поджог замка, вынуждающий всех покинуть осажденный город. Если, конечно, не считать, что замок будет продолжать гореть столетия спустя.

У меня пересохло в горле.

– Сколько людей здесь жило?

– Тысячи, – ответила она. – И это всего лишь одна пещерная система. По всему Йору стали непригодными для жизни сотни таких.

Я в ужасе смотрела на все это. Здесь, как и в Мерейне, голубой дым застилал пол, усеянный мертвецами.

Она положила холодную руку мне на плечо:

– Мы не должны задерживаться. По крайней мере, не здесь.