Имя всего Сущего

– Нет, – выдохнула я, чувствуя, как внутри нарастает чувство паники. Да, я знала, что мой дед договорился о браке с сэром Оретом. И все же он не протестовал, когда я объявила, что не желаю даже слышать об этом. Мой дедушка всегда относился ко мне как к собственной внучке. Он никогда не относился ко мне как к меньшей.

Это не могло быть правдой.

– Ты должна была просто смириться с судьбой и позволить мне жениться на тебе, – хмыкнул сэр Орет. – Вместо этого мы здесь. – Он обвел рукой вокруг и вдруг замер. – Ничего личного.

– О, видела бы ты выражение своего лица, малышка, – ухмыльнулся Дарзин. – У меня на глазах только что развалился на куски весь твой мир. – Он глянул на Релоса Вара: – Серьезно, назови за нее цену. Чего ты хочешь?

– Чтоб ты был умнее, – огрызнулся Релос Вар. – Но это вряд ли когда получится.

Лысый мужчина в черном, сидевший рядом с ним, за-смеялся[198].

На всякий случай – вдруг Релос Вар попытается меня продать – я запомнила их подшучивания, но в основном мое внимание было сосредоточено на Орете. Изначально он смеялся над моим унижением, но чем дольше Дарзин читал это проклятое письмо, тем сильнее под насмешками Орета проступал гнев. Гнев, причину которого я, наконец, поняла – впервые за эти годы.

Поступки Орета всегда были загадкой для меня. Мы кружились друг вокруг друга с нежным любопытством двух играющих жеребят, с раннего возраста знающих, что мы помолвлены. Но по мере распространения историй о Джанель Данорак стало ясно, что я вырасту жеребцом. Поведение Орета резко изменилось. Он никогда не показывал мне тудадже. Должно быть, он с самого начала знал о моем происхождении и считал это доказательством того, что он лучше меня. То, что я была простой крови, означало, что мне суждено было стать кобылой для него, для жеребца, а не наоборот. Получалось, что все эти годы я отказывалась знать свое место.

– Это просто удивительно! – хмыкнул Дарзин. – Изначально я предполагал, что ты хочешь вкусить новый аромат юности и невинности, но теперь мне кажется, что у тебя могут быть чувства к ней. С другой стороны, Вар, тебе ведь нравится жениться на брошенных женщинах?

Я почувствовала, как рядом со мной напряглась Сенера.

– Хватит, – предупредил герцог Каэн.

Релос Вар поднял бровь:

– Да, конечно. Настоящая мать Джанель была танцовщицей, а ее отец был хорвешским солдатом. – Он наклонился вперед, уставившись на Дарзина: – Намекаешь, что это позор – иметь родителей-хорвешцев? Разве твоя мать не была хорвешкой?[199]

Я заметила, что все, кто до этого не смотрел на Дарзина или Релоса Вара, теперь уставились на сына герцога Каэна. Который явно не был чистокровным йорцем. Судя по коричневой коже и черным волосам Эксидхара, его мать явно была не из Йора.

Эксидхар Каэн заерзал на стуле, от смущения на его лице появился румянец. Юноша заметил, что я тоже смотрю на него, и поспешно сменил выражение лица на надменно-злобное.

Похоже, мне было не суждено завести здесь друзей.

Дарзин, казалось, осознал свою ошибку:

– Конечно, я не это имел в виду. Хорвешские родословные – самые почитаемые в империи. И, как бы то ни было, несмотря на мнение юного Орета, твоя новая невеста не простолюдинка – хотя бы из-за своих рубиновых глаз, к которым явно прикоснулись боги. Ее мать, несомненно, была огенра из Дома Де Талус.

Релос Вар потянулся за своим напитком.

– Несомненно.

Сидевшая рядом со мной Сенера расслабилась. Люди перешли к другим темам для разговора. Политика. Сплетни. Что можно сделать, чтобы подорвать контроль империи. Может, мне следовало прислушиваться внимательней, но я не могла сосредоточиться.

К горлу подкатил комок. Они наверняка лгали. Я выросла под нежной опекой Ксалторат. Я знала о лжи, которой можно было орудовать, как кинжалами, чтобы колоть, резать и заставлять истекать кровью. А еще я знала, что и правда может быть использована, чтобы вскрыть те же самые вены. И истину легче заточить, как клинок.

– Не позволяй им видеть, как это тебя волнует, – прошептал кто-то рядом.

Я оглянулась. Со мной заговорил один из тех, одетых в черное, членов королевской семьи. Лысый.

– Они преуспевают от причиненной ими боли, – сказал он. – Они кормятся ею. Не доставляй им такое удовольствие[200].

– Они? Разве вы не один из них?

Его губы скривились:

– Я совсем не такой, как они. – Он не смотрел на меня. Вокруг нас шумели чужие голоса. И все же я каким-то образом по-прежнему слышала его шепот. – Меня зовут Турвишар Де Лор. Я постараюсь помочь, если смогу, но не стоит очень на это полагаться. Во многом я связан по рукам и ногам.

– И чем Дом Де Лор?..

– Книги. Мы управляем Академией.

– Спасибо. – Больше мне нечего было сказать. Академия. Школа, разумеется. Но я смогла услышать заглавную букву в его произношении. Школа волшебников в Кирписе.